сокращении, о том, чтобы безжалостно отсечь лишнее.
И после всего передуманного он пришел к выводу, что далеко не все возможности по завершению истории исчерпаны. Ему показалось странным, что мысль о ее продолжении сразу же не пришла в голову. Разве продолжение в меньшей мере включало бы в себя начало, чем начало, предполагаемое само по себе? Конечно, следовало подумать и об этой возможности.
Ему стало ясно, что тот, первый писатель, облекший эту историю в письмена, намеренно подстрекал будущих читателей к тому, чтобы они, приобщаясь к ней, продолжили ее, - даже приступая к чтению в первый раз. Окрыленный представившимися ему возможностями и возбужденный проникновением в тайну замысла творца, близкого и современного ему, несмотря на отдаленность во времени, он собрал наскоро исписанные листки и вынес их в залу, чтобы оставить на обычном месте.
IX
Подмастерье не мог серьезно отнестись к мысли, что одной из причин некоторого охлаждения между ним и Аколазией была история Лота, которая, казалось бы, должна была связать их еще крепче. Себя он винить не мог, а для того, чтобы благодарить Аколазию за то, что она развивала свой “не писаный” роман, еще не созрел.
Он начал собираться в город. Перед выходом через открытую дверь он увидел расхаживающую в зале Детериму. Невольно он потянулся к ней, мгновенно оправдав свой порыв тем, что не видит ее лица и не может поздороваться с ней, будучи неуверенным, видит ли его она. Но когда он вошел, она уже не могла не обратить на него внимания.
- Добрый день! Давненько я вас не видел. Как идут дела? - спросил он залпом, пытаясь скрыть усталость.
- Спасибо, не жалуюсь.
- Вы одеты? Что так рано? Собрались выходить?
- Да. Жду Аколазию. Чем раньше выйдем, тем раньше вернемся.
- Вот, если бы вы еще и работали вместе!
- Все в свое время.
- Вы шутите?
- Вовсе нет.
- Вы не ответили на мой вопрос о ваших любовных достижениях. Полагаю, мой вопрос неуместен?
- Да, пожалуй.
- Преклоняюсь перед вашей прямотой. А если вы пропадете на денек, Аколазия будет знать, где вас искать?
- Будет. К тому же, я не собираюсь пропадать.
- Все-таки нравы в нашем городе не так чтобы очень... Надо соблюдать разборчивость в знакомствах.
- С чего вы это? Я встречаюсь только с одним человеком.
- Долго же мне пришлось петлять, чтобы выпытать это у вас. А как дела у Аколазии?
- Лучше, чем у меня. Думаю, с сегодняшнего дня по вечерам она будет сидеть дома.
- Вот это новость! Что стряслось?
- Догадайтесь сами!
- Погодите! Ей не заплатили? Не то, Ей не ответили взаимностью? Не то. Ее обманули? Думаю, опять мимо. Ей надоели! Вот это, пожалуй, в точку. Угадал?
- Аколазия видела его с другой.
- И это все?
- А что, мало?
- Разве он что-нибудь обещал ей? Или, может, она думала, что только ей дозволено ходить с другими..."
В это время из своей комнаты вышла Аколазия. Она вела за руку Гвальдрина. Подмастерье подумал, что она как-то скована и напряжена, но тут же приписал это своей впечатлительности, взыгравшей от того, что он только что узнал от Детеримы.
- Так я и думала, - деланно улыбалась Аколазия, - вас и на минуту нельзя оставить без того, чтобы вы не начали судачить обо мне.
- Мы ведь желаем тебе блага, - не желая портить себе приподнятое настроение, сказал Подмастерье. - Разве, когда мы уединяемся с тобой, мы не говорим о Детериме? Правда, допускаю, что обо мне вы не говорите, когда беседуете друг с другом."
Сестры промолчали. Гвальдрин вырывался из рук матери. Подмастерье открыл им дверь и произнес свои обычные заклинания. Минуту спустя вышел из дома и он.
X
Не успела радость, охватившая Подмастерья после того, как он узнал о любовных неудачах Аколазии, разрастись в его душе, как ее начали теснить малоприятные раздумья об уменьшении потока клиентов и вытекающих отсюда последствиях для будущего. Способ существования, зиждущийся на трате сбережений, конечно, не располагал к умиротворенности, и он напряженно думал о том, как влить свежую кровь в уже износившийся организм, состоящий из Аколазии и его самого.