Вечеринка началась. Они вчетвером немного поболтали за выпивкой, а затем перешли в столовую, где их ждал ужин, состоящий из салата, говядины в слоеном тесте и брюссельской капусты с красным картофелем. Десерт и шампанское собирались подавать наверху, в бальном зале.
В воздухе витало праздничное настроение. Вписать имена Адди и Джесса в историю дома Гаррисона как раз к окончанию ремонта Бального зала Адди казалось очень удачной идеей.
Но не все обитатели дома Гаррисона считали так же. Пока Кейт, Саймон, Джонатан и Ник заканчивали ужин, на третьем этаже собиралась гроза.
Глава 36
– Жду не дождусь, когда увидишь сам, – обратилась Кейт к Нику, когда они вчетвером поднялись на третий этаж. – Все так замечательно гармони…
И осеклась на полуслове, едва они вошли в бальный зал.
Почти все фотографии, которые Кейт так тщательно выбирала и вставляла в рамки, теперь валялись на полу с треснутыми стеклами. Мебель опрокинута. Охлаждавшиеся во льду бутылки шампанского валялись разбитыми в пузырящихся лужах. Одну бутылку бросили об стену, и по свежей краске растекалось мокрое пятно. Новые портьеры сорвали с окон, а двери в башенки были нараспашку – значит, там тоже царил разгром.
– Нет! – воскликнула Кейт, заметив в камине портрет Адди и Джесса. Их лица плавились в пламени. Кейт бросилась к портрету и схватилась за раму, но тут же выронила – обожгла руки.
Ник мигом очутился рядом с ней с ведерком льда.
– Сюда! – Он сунул ее руки в ведерко.
Кейт чувствовала чье-то присутствие – то же самое, которое ощутила несколько недель назад. Ту злобу, которая, казалось, проникала в каждый уголок зала. Эта чернота как будто разрасталась вместе со страхом Кейт, усиливаясь с каждым ударом ее сердца.
Все четверо потеряли дар речи. Застыли, оглядывая разгромленное помещение, словно не в силах осознать увиденное. И только когда единственная оставшаяся висеть на стене фотография пролетела через весь зал и угодила Кейт прямо в лоб, все вздрогнули и вышли из оцепенения.
– Так, уходим отсюда. – Ник подтолкнул Кейт к лестнице, уронив ведерко со льдом. Затем повернулся к Саймону и Джонатану, которые все еще ошеломленно молчали. – Пошевеливайтесь.
Все четверо бросились к выходу, едва не спотыкаясь друг о друга, и не останавливались, пока не оказались, запыхавшись, на первом этаже.
– Боже мой! – Саймон уставился на лоб Кейт. – Джонатан, сбегай за полотенцем.
Когда Ник усадил ее на диван в гостиной, Кейт дрожащими руками потрогала саднящий лоб и нащупала струйку крови.
– Что все это значит? – Ник взял полотенце у Джонатана и прижал ко лбу Кейт. – Что это было там, наверху?
Саймон шумно повалился в кресло у камина и покачал головой. Открыл было рот, но снова закрыл, не найдя слов, чтобы описать увиденное.
– Значит, кто-то вломился туда, – пробормотал Джонатан. – Но кто? Кто на это способен?
– Кто из вас и когда последним побывал на третьем этаже? – Ник переводил взгляд с Кейт на Саймона, потом на Джонатана и обратно.
Кейт только покачала головой. Саймон пригладил волосы.
– Лично я поднимался туда сегодня, не так давно, – отозвался Джонатан. – Забежал положить шампанское в лед перед твоим приходом. Часов в пять, наверное.
– И все было…
– Прекрасно. В полном порядке. Как и должно быть.
– После этого кто-нибудь поднимался туда? Рабочие? Сотрудники? Гости? Никто ничего не слышал?
Джонатан покачал головой:
– Нет, никто. Чарльз ушел сразу, как только подали ужин, а гостей сегодня нет.
Ник встал.
– Можете показать мне черный ход и боковые двери? – обратился он к Джонатану. – Все запасные входы и выходы, в том числе окна на первом этаже и в подвале. Пожарные лестницы.
Детектив погладил плечо Кейт и осмотрел ее рану.
– Не думаю, что придется накладывать швы. Просто посиди, отдохни и позаботься о голове. А я пока осмотрю дом.
Она накрыла его руку своей:
– Спасибо.
Когда Ник с Джонатаном ушли, Кейт повернулась к Саймону:
– Думаю, мы оба понимаем: это никакой не рабочий.
Кузен подался вперед:
– Думаешь, то же самое – что бы это ни было, – что напало на тебя на третьем этаже?
– А есть другие объяснения?
Они переглянулись.
– Ты говорил, в доме обитают только призраки наших родственников. Как думаешь… – начала Кейт.
– Да, я подумал то же самое. – Саймон понизил голос. – Селеста?..
– Она единственная, кто расстроился бы из-за того, что память об Адди жива. Что мы наконец узнали правду и о младенцах, и о смерти Адди. Мы не можем знать наверняка, но думаю, это ее рук дело.