Олег, тогда как раз был командирован юнгой на броненосец «Петропавловск» и там принял участие в отражении нападения. И это оказалось здорово.
Мальчишка-терминатор наводил орудия, и был рад развлечению. А так жизнь юнги не особенно хороша. Тем более в такие времена, когда не было ни смартфоном, ни ноутбуков, ни планшетов. И что тебе делать, когда даже радио еще нормального нет, и о телевидении только мечтают?
И мальчик, как и положено юнге, зимой бегал по ледяной, бронированной палубе, оставляя изящные, красивые следы на инее, что покрывал сталь. А что, босиком мальчик-юнга и обязан ходить, пускай взрослые матросы обуваются, если им холодно зимой.
Оно даже для вечного ребенка развлечение. Вот иней выступит после ночного заморозка на броне. И твои детские ноги оставляют красивые, босые следы, и им изображаешь рисунки, или даже некоторое подобие орнамента.
А красивые следы оставляют босые, детские ножки очень красивого мальчика, который и в мороз в одних лишь шортах, и лишь иногда натягивает бескозырку на светлую голову, или тельняшку на свой очень мускулистый, рельефный торс.
Очень сильный физически Олег, и матросы, и морские офицеры его обожали. Ребенок с легкостью завязывал гвозди в узелки, мял пятаки, и даже пальцами босых ног давил морские камни в порошок. Последнее и вовсе смотрелось, как чудо. Так богатыри, что завязывали гвозди в узелки и мяли пятаки, еще встречались, но, чтобы пальцами ног раскрошить камень…
Мальчишка, хотя выглядел лет на двенадцать, но это по меркам двадцать первого века, в начале двадцатого, он уже вроде подросток. И его ум очень острый, и эрудиция колоссальная. Лет ему было немало и в прежней жизни, и тут уже сколько в очень сильном, хоть и детском теле, он прошел миссий.
И, разумеется, мальчик-юнга и пел очень даже красиво:
Избрал я путь себе крутой пирата,
Хотел найти свою в морях судьбу...
Хоть говорят, пирата ждет расплата;
Повесят - червь лишь даст на труп резьбу!
Но барину поклоны бить постыло,
И мальчиком с поместья я убег...
Хоть холодно в дороге босым было,
Ведь не пускали хлопца на порог!
Дошел до порта, лишь в одних лохмотьях,
Забрался на корабль в час ночной...
Поймали парня и ну давай пороть – я,
Ух, думал душу в пекло с сатаной!
Но после порки дали бескозырку -
Сказали, будешь юнгою пока!
И даже кок налил, представь, бутылку,
Пусть браги горькой, нет ведь коньяка!
Конечно, дело трудное морское,
То жажды мука, то опасный шторм,
Но сила духа дело наживное,
А если есть башка, то прочь топор!
Корсары нас поймали, как котенка,
Был абордаж, и крови в три ручья!
Но у меня характер не ребенка -
Недаром боцман бил меня уча!
Всем была доска - я же отличился,
И капитан пиратов так сказал:
- Отважно этот мальчик-юнга бился,
Он дух корсара храбро показал!
В морское братство принят - вот удача,
Мечта сбылась с рождения почти!
Теперь ты можешь дать любому сдачи,
А прет купец, настигни и громи!
Бывали деньги - щедрая добыча,
Спускали много, тоже без затей...
Водилось при удаче, знай, наличность,
Но золото порхнет, как воробей...
Кончина оказалась не веселой;
Пригнал палач суровый - эшафот.
Куда-то делись роскоши обновы,
От голода в темнице спал живот!
В толпе пиратов громко проклинают,
Летят огрызки, кости, башмаки!
Мы слуги ада - чернь конечно знает,
Самим на море видно не с руки!
Петля, увы, позорная кончина,
Неужто жизнь окончилась моя...
В оковах посещала грусть-кручина,
Давно забыла беглого родня!
Но не хотелось мне в петле болтаться,
Взял и ногой под дых - упал палач!
Ведь русские всегда умели драться,
А коль корсар, так бейся, а не плачь!
Последний бой, конечно трудный самый,
В руках секира, что палач носил!
Когда ты в злобе, то напор не малый,
И страху, словно крапиву косил!
Другие в схватку ринулись ребята,
Откуда в доходягах прыть взялась!
Наверно от отца Руси солдата,
Которого предать решила власть!
И чернь внезапно мысли изменила,
Теперь уже корсары молодцы -
Вот бунтом площадь вся уже бурлила,
Пошли в атаку с улицы бойцы!
Случилось то, что редко, но бывает;
С петли сорвались, снова на коне!