Едва Кейтлин начала заниматься, мистер Райт попросил ее задержаться после урока. Она почти ждала: сейчас ей скажут, что она не дотягивает до приемлемого уровня. Но он спросил, не захочет ли она посещать дополнительные уроки по средам и пятницам после обеда.
– Там в основном шестой класс, – добавил он. – Но я считаю, что вам там самое место. Конечно, если захотите.
Он имел в виду, что приглашение – особая привилегия. Уроки оказались гораздо интереснее, чем представляла Кейтлин. Курс продвинутого уровня был ориентирован на художественную школу, и учащимся предлагалось экспериментировать и искать свой стиль. Впервые ей представилась возможность блеснуть.
Не радовало Кейтлин лишь то, что в группе занималась и Морган Вудхаус. Поскольку занятия проводились в неурочное время, форма не требовалась, и в первый же день Кейтлин появилась в темно-бордовой цыганской юбке до пола и оливково-зеленой футболке с длинными рукавами. Когда она подошла к мольберту, Морган наклонилась к соседке.
– Боже, что это на ней? – спросила она трагическим шепотом.
– Не знаю, – хихикнула подруга. – Не иначе думает, что хиппи снова в моде!
Кейтлин проигнорировала насмешку, надеясь, что в конце концов Морган надоест к ней придираться. Но куда там. Лучше не стало, особенно когда все убедились, насколько Кейтлин талантлива. Морган привыкла быть в художественной школе звездой, и ей не понравилось, что эта неряшливая девчонка отняла у нее титул.
Кейтлин отошла от мольберта, чтобы мистер Райт увидел, над чем она работает. Две недели назад он предложил классу новое задание: нарисовать альтернативный автопортрет. Кейтлин решила изучить изменения, которые произошли с ней за последние несколько месяцев. Она разделила холст на сетку из девяти квадратов, каждый из которых изображал разные сцены из жизни. Затем все картины ловко соединились и сформировали один большой портрет.
Мистер Райт видел рисунок впервые, и ей не терпелось узнать его мнение. Он долго смотрел на холст, а потом наконец кивнул.
– Хорошо, – сказал он почти рассеянно. Затем добавил: – Я хочу сказать, не просто хорошо. Исключительно.
Он присел рядом с ней на корточки.
– Знаете, галерея «Саатчи» каждый год проводит конкурс для школьников. Я считаю, что вам нужно принять участие. Если выиграете, вашу работу выставят в галерее и вы сможете получить стипендию для учебы в одной из крупных художественных школ.
В классе наступило затишье – значит, все услышали беспримерную похвалу. Морган вскинула голову и сердито посмотрела на Кейтлин.
Обсудив с Кейтлин ее работу еще несколько секунд, мистер Райт прошел по классу, кому советуя, кого хваля. Наконец он подошел к Морган, на лице которой сияла самоуверенная улыбка. Ее картина, написанная маслом на холсте, была похожа на автопортрет Пикассо кубистского периода.
Мистер Райт взглянул на нее и нахмурился.
– Морган, – наконец заметил он, – вы упустили смысл упражнения.
Улыбка Морган погасла.
– С точки зрения исполнения это, может, и неплохо, но предполагается, что автопортрет – это самовыражение и исследование, – мягко объяснил он. – Он должен отражать вашу суть. А вы мне показываете портрет в стиле Пикассо. Он ничего не говорит мне о вас как о личности.
Морган залилась краской, но мистер Райт, казалось, ничего не заметил.
– Урок почти закончился, – заключил он. – Но, может, за выходные подумаете, что бы вам хотелось о себе рассказать, и найдете способ это выразить.
Не успела Морган ответить, как прозвенел звонок. Ученики стали собирать вещи, обсуждая планы на выходные. Кейтлин мыла кисти последней. Она только вернулась к мольберту, когда Морган с подружкой прошли мимо.
– Не пойму, что уж такого великого в ее картине, – фыркнула она, стараясь, чтобы Кейтлин услышала.
– Мистер Райт, наверное, просто ее жалеет, – ответила подружка.
В тот момент появилась Джордж, чтобы встретить Кейтлин после занятия. Была пятница, и они собрались в город выпить горячего шоколада с пирожным в чайной на Уотлинг-стрит. Она услышала циничное замечание Морган и покачала головой.
– Не обращай внимания. Зависть.
Кейтлин слабо улыбнулась. От этого было ничуть не легче.
Вокруг Таучестера было полно своеобразных деревенских пабов. «Брасс манки» стоял особняком. Сомнительное заведение на окраине городка с липкими полами, туалетами, в которых никогда не найти туалетной бумаги, пропахшее сигаретным дымом и пивом. Но хозяин не заморачивался проверкой документов, и, несмотря на очевидные недостатки заведения, ученики выпускного класса «Грейкорта» были его постоянными клиентами.