Повисла пауза. Я недоумевала, что на самом деле хотел сказать отец, но, похоже, он не намеревался объяснять.
- Каков из себя лорд Керстен? – я решила сменить тему. - Что он за человек?
- Не уверен, что смогу описать его так, чтобы должным образом удовлетворить твое любопытство, - нахмурился папа. – Но так даже и лучше, не правда ли? Ты сможешь сама составить впечатление. Могу только сказать, что он ненамного старше тебя, но при этом рассудителен и серьезен, что, согласись, говорит только в его пользу.
Рассудителен и серьезен? Это все, что я знаю о мужчине, с которым мне предстоит провести всю оставшуюся жизнь? Остальное мне, видимо, предстоит выяснить уже после свадьбы. Кто знает, каким на самом деле окажется мой будущий муж? Что, если он окажется высокомерным эгоистом? Что, если он будет груб со мной? Но больше всего меня страшила мысль, вдруг мы с ним никогда не сможем найти общий язык. Будем жить, как многие знакомые моих родителей, когда у мужа своя жизнь, а у жены - своя. У меня мелко задрожали пальцы, паника поднималась, словно океанская волна, грозя накрыть с головой.
Лорд Талерин, очевидно, был доволен тем, как прошел наш разговор, и совершенно не замечал моего состояния. Он встал с дивана, показывая, что аудиенция окончена.
- Лита, доченька, тебе пора. У меня еще много важных дел, не терпящих отлагательств, а тебе, вероятно, захочется поделиться чудесными новостями с мамой и сестрами?
Кое-как поднявшись, я сделала реверанс, как того требовал этикет, и на ватных ногах направилась к выходу. Однако, вопреки совету, я не пошла к родным. Мне требовалось время, чтобы обдумать услышанное. Закрывшись ото всех в комнате, я бросилась на кровать и, наконец, дала волю слезам.
И немудрено: я поняла, что до последнего мгновения надеялась на чудо. На то, что отец позволит мне самой решить, с кем связать свою жизнь. На то, что у меня будет время присмотреться к мужчине, и в день свадьбы я буду твердо уверена, что выбрала того самого, единственного. А еще - и в этом я не хотела признаваться даже самой себе - мечтала, что все сложится, как в сказке. Во всех романах и легендах, что я читала, Принцесса обязательно встречает своего Принца. Стоит им взглянуть друг другу в глаза, как они понимают, что созданы друг для друга. Конечно, я не питала иллюзий и знала, что сказки далеки от реальности. Но даже тень надежды лучше, чем ее полное отсутствие.
Еще одна неприятная вещь заключается в том, что я – полуэльфийка. Согласно древним Канонам, считается, что право принадлежать к эльфийским родам наследуется только по женской линии, поэтому девушки-полукровки вроде меня могут выходить замуж только за чистокровных эльфов, а мужчины-полуэльфы жениться исключительно на человеческих женщинах. Конечно, это правило касается только знати, простым эльфам и людям никто не запрещает смешивать кровь так, как им заблагорассудится, но у меня вновь нет выбора. Я выйду замуж за лорда и лет через триста, когда состарюсь, буду вынуждена терпеть отвращение или, еще хуже, жалость своего по-прежнему молодого мужа.
Даже наплакавшись вдоволь, я еще долго не могла уснуть. Лишь перед самым рассветом мне ненадолго удалось забыться, погрузившись в тревожную полудрему. Казалось, стоило мне закрыть глаза, как в следующее мгновение в моей комнате оказались мама с сестрами и принялись безжалостно тормошить меня. Никого не интересовало, что я не выспалась, что у меня болит голова и в глаза словно песок насыпан – так сильно воодушевило их сообщение о предстоящей свадьбе.
Все последующие дни, оставшиеся до конца десятидневья, прошли в невероятном волнении. С утра до вечера мама готовила мой новый гардероб: выбирала ткани и фасоны, советовалась со швеями. Между делом она проверяла, как слуги прибирают замок и украшают парадный холл, чтобы принять эскорт лорда Керстена в лучшем виде. Сестры с удовольствием помогали ей, а я при каждом удобном случае старалась держаться от этой предпраздничной суеты подальше. Справедливости ради, стоит заметить, что меня принимать в ней участие никто особо и не заставлял. Все, что от меня требовалось – это в нужное время приходить на примерки платьев.
Словно в дурном сне, время, оставшееся до отъезда, исчезало в никуда целыми кусками. Вот еще осталось семь дней, еще далеко… уже пять, но это целая половина десятидневья… ничего, еще три дня, немного, но хоть что-то… как, уже завтра? Время неожиданно закончилось, и тут, к своему ужасу, я осознала, что не готова. Не готова распрощаться с беззаботной юностью и вступить во взрослую жизнь, со всеми ее сложностями. Стать женой, матерью, хозяйкой огромного замка. Весь день я пребывала в чрезвычайно угнетенном настроении, игнорировала наставления родителей, огрызалась на все попытки сестер развеселить меня и, в конце концов, после обеда заперлась в комнате, отказавшись выходить к ужину. Я выражала свой протест теми жалкими средствами, что были мне доступны, но, к сожалению, это не могло отменить или отсрочить неизбежное.