Как бы еще понять, связано ли покушение с разбитыми реликвиями или нет? В воспоминаниях гимназиста ничего не позволяло пролить свет на этот вопрос. Стук в дверь отвлек от размышлений. Меня вычислили или пришли убивать? Внутри все сжалось от страха, но я постарался этого не показать и внешне спокойно сказал:
— Войдите.
В дверь торкнулись, но она не открылась: вернувшись из туалета, я ее опять запер. Пришлось вставать и открывать.
— Добренького утречка, сударь, — залебезил стюард. — Чаевничать будете?
Не вычислили и не пришли убивать — уже хорошо. Но нервы ни к черту. Того и гляди сорвусь.
— Буду.
— Один стаканчик или два?
Я вспомнил, что один стакан входит в стоимость билета, но одним я точно не напьюсь, а деньги у меня есть. И вообще, чаепитие успокаивает. Меньше, конечно, чем коньяк. Но напиваться с утра — прямая дорога на тот свет.
— Два. Один сейчас, второй чуть позже.
Я сгреб бумаги со стола, порадовавшись, что остальное убрал раньше.
— Чай с сахаром? Сливками? Или, может, лимоном? — оживился стюард
— С сахаром и лимоном.
— Доплата гривенник1, — сообщил он. — За вторую чашку будет пятиалтынный2.
Я отсчитал сразу тридцать копеек, решив, что при таких ценах и пятак — хорошие чаевые, и спросил:
— Что за шум ночью в коридоре был?
— Шум? — удивился он и выставил на стол стакан в серебряном подстаканнике, после чего щипчиками ловко забросил в чай сахар и тонюсенький ломтик лимона. — Не было никакого шума. Приснилось вам, сударь. У нас этот рейс на редкость спокойный: ни скандалов, ни драк. Благодать-с. К чаю чего посущественней желаете?
Я покрутил головой. Вряд ли продукты здесь хранились в артефактных холодильниках — заполучить кишечное расстройство проще простого. Маменька мне при отлете твердила, чтобы ни в коем случае в дирижабле ничего не ел — лучше по прилете зайти в трактир при причале. Мол, там проверенное заведение. Маменька… Да уж.
— Не желаю. Вы мне только второй стакан не забудьте принести.
— Как можно, сударь, — оскорбился стюард. — Остальные каюты обойду — и к вам вернусь.
Он наклонил голову, имитируя поклон, и покинул каюту, не забыв прикрыть за собой дверь.
Звуки из коридора все равно доносились, так что я услышал, как стюард постучал в пятнадцатую каюту — ответа не дождался, постучал в шестнадцатую с таким же результатом и пошел дальше. Похоже, исчезновение одного пассажира пока не заметили. Меня это беспокоило только в части наличия у убийцы сообщников. Это было достаточно маловероятно, но сбрасывать со счетов не стоило, как и то, что кто-то меня может встречать с желанием доделать проваленную ночным неудачником работу. Умирать категорически не хотелось: для меня это означает запуск цепочки коротких, но мучительных перерождений. Но как этого избежать, если я не понимал причины нападения?
Я отпил чай, одобрил, достал коробку с бутербродами и начал есть, рассматривая с интересом подстаканник. В руках я их не держал уже черт знает сколько лет, а этот еще был изящно сделан и с гербом. Соколовых, услужливо подсказал мозг, именно на их дирижабле я сейчас лечу.
Доев бутерброды, коробку я убрал, и вовремя, потому что буквально через минуту стюард опять постучал в дверь, забрал пустой стакан и выставил полный. Чай оказался таким же обжигающе-горячим, как и в первом стакане. И необычайно ароматным.
Под чай я решил почитать трофейные газеты.3
Вопросы питания
Вчера наш сотрудник был свидетелем ужасного случая смерти от употребления в пищу свинины.
Покойный (молодой человек довольно приятной наружности, с открытым честным лицом), проходя по Лазенской, спер у торговки четыре свиных отбивных, засунул их в рот и бросился бежать.
Возмущенные граждане догнали покойного и долго били его по открытому, честному лицу, после чего покойный внезапно скончался. Предположительно от отравления свининой.
Мы уже неоднократно писали о вредном влиянии свинины на человеческий организм. Может быть, этот трагический случай заставит вас одуматься.
Сурово здесь с ворюгами. Били по лицу — скончался от отравления. Этак и покойный убийца скончался от аллергии на лесную флору, а вовсе не от того, что его выбросили за борт. Судя по прочитанной заметке, вполне себе жизнеспособная версия.