- Ну надо же… Скрипка у неё человеческим голосом плачет… Уж придумала, так придумала…
Я не слышала, когда он ушел. Я плыла белым лебедем по лазурным волнам, прямо в страну волшебных снов...
• УЧЕБА
Учиться оказалось совсем легко. В подготовишке учили тому, чему научили на уроках пения еще в первом классе обычной школы. Я гордо ходила в музыкалку одна через весь город, и полтора часа занятий по два раза в неделю пролетали незаметно. Пролетел сереньким воробушком и весь учебный год.
Со следующего сентября, как и обещала Людмила Петровна, начались уроки специальности. Меня учили правильно стоять, правильно дышать, правильно держать смычок «круглой кистью». Одна беда – роль смычка исполнял обыкновенный карандаш, ибо ни смычка, ни скрипки у меня еще не было.
В ту осень мама уехала надолго в Ленинград, и купила скрипку мне там, но… Как же долго она не возвращалась! Я приставляла к плечу самый большой школьный треугольник, усердно возила по нему самым длинным карандашом и пела, не разжимая губ, разные мелодии. Однако все это было не то, и я в сотый раз считала листочки на календаре, оставшиеся до маминого приезда.
Мама приехала только к концу декабря. Не знаю, кого я в тот раз ждала больше: её или скрипку. Скрипка же оказалась просто красавицей! Шоколадного цвета, с изящной головкой и полосатыми обечайками, она сверкала лакированными деками ничуть не хуже Наташкиного пианино! А ещё восхитительно пахла лесом и новым годом. Не менее прекрасными оказались и тёмно-вишнёвый смычок, и прозрачный цилиндрик нетронутой канифоли в круглой коробочке, и внушительный черный футляр, выстланный изнутри толстой зеленой фланелью. Я без конца вынимала из него своё сокровище и укладывала обратно, заглядывала внутрь сквозь фигурные эфы и никак не могла надышаться хвойным запахом канифоли.
В тот раз новогодние каникулы тянулись невыносимо долго, и я снова терзала календарь, считая дни теперь уже до начала четверти. Я помню, как впервые шла по городу с футляром в руке и ловила взгляды прохожих: все ли видят, что я не просто девочка, а скрипачка?!
Весь первый урок моя преподавательница возилась с инструментом, превращая фабричное изделие в музыкальный инструмент. Подпилила и передвинула подставку, заменила жильные струны на металлические, что-то настраивала и подстраивала… Наконец, густо наканифолила волос на смычке и провела им по струнам... Потом ещё и ещё, вслушиваясь в звучание, по ходу еще что-то подправляя и подкручивая…
- Ну вот, очень даже недурно! – наконец сказала она. – Что ты к стулу приросла – иди сюда! – и вручила мне инструмент.
Натренированным на треугольнике движением я лихо вскинула скрипку на плечо и сцапала со стола смычок.
- Вжжжжииииуууу!!! – приветливо взвыла крохотная скрипка.
- Ой… - испуганно прошептала я.
- И эта на треугольнике тренировалась, да что же за напасть-то такая?!! – всплеснула руками учительница…
С этого и начались наши совместные мучения. У меня с непривычки ломило шею и спину, затекали руки и жутко болели пальцы от струн. Моя скрипка оказалась большой любительницей разной живности, поэтому поначалу соглашалась только выть, визжать и орать мартовской кошкой…
Мы учились обе. Я – играть, а скрипка – петь… И, как ни странно, со временем у нас обеих начало что-то получаться. Сначала совсем простенький «Петя», который «по дороге шел, и горошину нашел», потом – чуть сложнее и сложнее. В определенный момент я перестала думать о нотах и пальцах и переключилась на фразы и тембры. Какие-то пьесы мне нравились больше, какие-то – так себе, но сказать, что это была музыка, я не могу. Это были просто занятия: уроки, ошибки, упражнения… В конце второго класса меня даже возили на прослушивание в Симферополь, в музыкальное училище, но ни меня эта поездка особо не вдохновила, ни комиссию – моя игра. «Слишком маленькая. Пока еще трудно сказать, зазвучит ваша девочка или забросит учебу!» - таков был вердикт опытных педагогов.
Шли годы учебы, всё было, как у всех, и всякое бывало. Но в те дни, когда бывало не очень, я утешалась тем, что впереди меня ждёт еще несыгранный «Лебедь».
Я давно переросла свою первую скрипочку-четвертушку, у меня теперь была трёхчетвертная. В четвертом классе меня перевели к новой учительнице. Ирина Николаевна только-только окончила училище, была совсем юной и очень-очень красивой. Мне она сразу понравилась, и следующие два с половиной года мы жили душа в душу, пока не пришла пора готовить программу для годового экзамена. Стандартный набор: гамма, этюд, концерт. Концерт – тоже стандартный для шестого класса, многие его играли, и играли неплохо. А в меня будто бес вселился. Обязательную мелочевку играю нормально, а берусь за концерт – все разваливается. Ошибка на ошибке и ошибкой погоняет. Бились мы и так, и сяк… И ругала меня Ирина Николаевна, и разбирали – что не так, почему не идёт работа – всё впустую. За два месяца до экзамена стало ясно: Штирлиц, как никогда, близок к провалу. И тогда Ирина Николаевна сделала невообразимое: просто заменила мне концерт. В самом прямом смысле слова: поставила на пюпитр другие ноты и сказала: играй с листа!
Как ни странно, прием сработал. Новый концерт был гораздо мелодичнее на слух и его практически не пришлось учить: он запоминался сам. Такт за тактом, фраза за фразой… Недели через три концерт уже почти звучал, да так, как не звучал старый и после трех месяцев занятий. Экзамен я сдала на «пять с минусом», и это была победа!
4. ПОДБОР ПРОГРАММЫ
После экзамена Ирина Николаевна сказала:
- Я поняла кое-что про тебя. Ты хорошо сыграешь только то, что тебе нравится. Поэтому на последние два урока приходи без скрипки. Играть буду я, а ты - слушать. Подберем программу на выпускной год. Понятно?
- Понятно. А «Лебедь» в программе будет?
- Да будет, будет! Куда ж без него… - улыбнулась Ирина Николаевна.
…Эти два урока я запомнила на всю жизнь…
Когда я пришла, на фортепиано стоял открытый футляр с ирининой концертной скрипкой, а на учительском столе лежали стопы нотных сборников.
- Ну что, готова? – спросила меня моя самая замечательная в мире учительница. – Устраивайся поудобнее – сидеть долго придется. Я три дня копалась в библиотеке, набрала вот… - кивнула на заваленный нотами стол. – Такое ощущение, что они тут испокон века лежали нетронутыми. Работать будем так: на каждую технику я играю несколько произведений. Из них ты выбираешь одно, которое больше всех понравится.
Я чуть не задохнулась от радости. Ирина Николаевна додумалась до такого, что мне и в самом радужном сне не могло присниться!
- Начнём, пожалуй, с пьес на технику «легато». «Лебедь» - на второе полугодие, на выпускной экзамен. Записала. На первое полугодие – слушай и выбирай.
… И зазвучала Музыка. Иринина скрипка какого-то старого мастера, да еще и в умелых руках, пела совсем не так, как моя ученическая, и это придавало мелодиям новую глубину и изысканность. Все пьесы были хороши, ибо Ирина Николаевна уловила мои предпочтения и подбирала то, что им соответствовало. Прослушав всё, я выбрала самую первую. Ирина посмотрела на меня и рассмеялась:
- Я так и знала. Я знала, что ты выберешь именно эту, потому первой её и показала. Но ты была бы не ты, если бы не переслушала всё, ведь так?
- А это плохо? – вдруг смутилась я, подумав, что обременяю учительницу лишней работой.
- Это – правильно. Всегда, если есть возможность, выбирай то, что ближе сердцу. И это касается не только музыки. Ладно, переходим к этюдам на двойные ноты.
И снова играла, играла, играла… Двойные ноты – вещь коварная. Они могут быть потрясающе красивыми, а могут скрипеть хуже несмазанной телеги. Как правило, ученики этюды и так недолюбливают, а эти вообще терпеть не могут: играть набор двойных и тройных интервалов – то еще удовольствие… Каторга, а не игра. Привычные этюды, которые мучали из года в год скрипачи нашей школы, вызывали тоску зеленую и поголовный зубовный скрежет. Но те, что подобрала Ирина, походили, скорее, на пьесы, в которых ненавистные двойные звучали не сами по себе, а вплетались в мелодию. Так что вместо необходимой пары этюдов я выбрала целых четыре, до того они были хороши.
… Урок давно закончился, а мы все выбирали и выбирали. Гаммы и этюды на друге техники, пьесы быстрые и лирические – это было так увлекательно, что время пролетело незаметно.
- Всё, не могу больше, руки отваливаются, - почти простонала Ирина Николаевна и убрала скрипку в футляр. - Хватит на сегодня, тем более, всю мелочёвку мы уже подобрали, даже сверх того. В учебном году просто что-то не доиграешь, если не успеешь, или еще раз отсеешь лишнее. Пошли по домам, крупную форму оставим на следующий раз.
Я с сожалением встала, и всю дорогу домой проигрывала в памяти всё то, что успела запомнить из своей будущей программы.
Концерты мы выбирали по тому же принципу. И выбрали – два совершенно потрясающих произведения, не заезженных и не надоевших, потому что никто на моей памяти в школе их не исполнял. Я разве что не прыгала от восторга, и единственная проблема состояла в том, который из них сыграть в первом полугодии, а какой – на выпускном экзамене.