— Догоним? — предложил Виктор.
— Ну нет. Может, она знает нас, спросит, куда мы ходили, — решительно заговорил Кир.
— А мы будто бы из Журлешт идем. От девчат. Как раз эта дорога.
— Ну, если так — пошли, — согласился Кир.
Девочка заметила, что ее догоняют, прибавила шагу, но бесполезно: ребята поравнялись с ней.
— Мариора! — воскликнул Дионица.
— Боже мой! Наши! — выдохнула девочка. — А я испугалась! Там сторож на кого-то кричал, потом жандармы повстречались. На той неделе тут одного из Журлешт ограбили. А вы не боитесь?
Ребята засмеялись.
— Нас грабить воры, пожалуй, поленятся, — ответил Кир.
— Говорят, Тимофей Челпан грабил-то…
— Вряд ли кто про него скажет. Его все боятся. Он же с полицией из одного стакана пьет.
— А мы думали, кто это так поздно? Отчего днем не пошла?
— Так получилось, — засмеялась Мариора и рассказала, как заснула в соломе. — А вы что ночью ходите?
— В Журлештах были.
— Как живешь, девочка? — спросил Кир.
— Ничего…
Подходили к селу. Малоуцы вынырнули из темноты редкими огнями. Лаяли собаки. В воздухе носился еле уловимый запах человеческого жилья, жареных семечек.
— И-хи-хи-хи-хи-и-и! — донесся с Верхнего села киуит[19].
Кир остановился, прислушался.
— Кажется, это Васыле! — и он ответил таким же звонким, почти женским криком: — И-хи-хи-хи-и-и!
Прилетел ответ. Звуки неслись по селу, тонули во мраке, возникали вновь; точно это темнота рождала их звонкими и призывными.
— Подождем Васыле? — предложил Кир.
— Давайте, — согласился Дионица. Он спросил Мариору: — На улицу сегодня выйдешь?
— На улицу? — переспросила Мариора. И вдруг схватилась обеими руками за косынку, принялась туже завязывать ее. Неожиданно налетел сильный, порывистый ветер. Зашумел в кукурузе, пригнул густую поросль молодых пшеничных стеблей по другую сторону дороги, рванул на Дионице рубаху. На востоке, там, где небо точно соприкасалось с землей, показалась огромная огненная луна. И прямо на нее, откуда-то сбоку, наползала черная туча.
— Чего ты вздрогнула? Приходи. Многие семьи только на этих днях прополку кончили, мы давно не собирались.
Мариора смотрела на тучу, за которой медленно исчезала луна.
— Вот тебе и гулянье! — упавшим голосом сказала она.
— А ты тогда к Домнике Негрян приходи. Девчата все равно сойдутся. Если будет дождь, посиделки устроят, я знаю! Придешь?
— Приду, — пообещала Мариора.
В темноте быстро двигалась фигура. Бежал Васыле.
Очень живой, всегда готовый вспыхнуть, как солома от искры, сын кузнеца Лаура, Васыле был из тех людей, к которым в жизни обычно не бывает среднего отношения. Их или любят, или ненавидят. Он был ровесником Дионицы.
Десять лет назад, после наводнения, Лауры уехали из села. Побывали в разных городах, жили в Кишиневе. Отец работал в мастерских и на заводах, одно время сидел в тюрьме. Поговаривали — за чтение запрещенных книг и газет; но скоро был освобожден за недоказанностью обвинений. После этого Думитру Лаур забрал сына, который к этому времени успел закончить один класс индустриального лицея, вернулся в Малоуцы и снова стал кузнечить. Васыле помогал ему. Мальчик быстро привык к сельской жизни, но парни долго приглядывались к нему. Было странно, когда этот душа-парень, часто готовый на самую бесшабашную проделку, — он мог забраться средь бела дня к примарю в сад за какими-нибудь редкостными сливами или ночью осыпать песком учителя, известного своей жестокостью, — вдруг замолкал, уставив на что-то невидимое свои серые, с карими крапинками глаза.
— Чего ты? — толкали его ребята.
— Так, — вздрагивал Васыле и старался быть прежним, но это у него не всегда получалось.
Васыле хорошо танцевал. Но часто среди танца он вдруг останавливался, выходил из круга и забивался куда-нибудь в угол.
Несмотря на эти странности, молодежь села скоро поняла, что никто не может так крепко, как Васыле, держать слово, помочь товарищу в хозяйстве. Кир и Дионица скоро стали его друзьями.
Сейчас Васыле, сняв широкополую, валянную из шерсти шляпу (иначе бы ее все равно сорвал с его головы налетевший с новой силой ветер), крепко пожимал руки товарищам.
— Ну как? А я, правду сказать, уж побаивался за вас: долго ходили. — Он вгляделся в Мариору, узнал. — Наконец-то вспомнила нас. Наверно, вкусный хлеб у боярина, что в село не заглядываешь? — сжал руку Мариоры с такой силой, что она вскрикнула и засмеялась.
Ребята рассказали Васыле о жандармах. Он нахмурился.
— Ну, как у вас? — снова спросил он Кира упавшим голосом.