Хочется понять, откуда умники, только если они не обладают богом данной интуицией, берут свои, не подлежащие сомнению, знания, из каких мозговых извилин они их вытаскивают, когда рассуждают, о чём должны были думать прапредки («почти без сомнения»); откуда они берут смелость точно знать, во что когда-то верили древние люди.
Путаница.
Перепутали очерёдность. У кого стрит-флеш из пяти карт одного цвета?
Итак, я пришёл к выводу, что содержанием мифа является история о событии, преобразованная в легенду. Когда я уже начал ориентироваться на этот вывод, мне шепчут: заблуждаешься, это легенда, которую превратили в историю о событии. Что мне с этим делать? Если передаётся история о событии, почему она трансформируется в легенду? Но если это легенда, то где сама история? Надо бы согласовать ситуацию.
Из анализа специальных исследований в итоге получены такие результаты: народ А рассказывал ту же историю, что и народ Б, используя похожие основы слов, обходился теми же понятиями морали, знаком с другими подобными божествами. Это приводит к выводу, что эти племена, очевидно, имели общие основы или находились под одинаковым влиянием. Но сравнительные исследования мифологии не могут сказать о том, основаны ли эти сравнения на первоначальном смысле описанных событий.
Само собой разумеется, что во многих мифах присутствуют идеи и аллегории, суть которых для нас непостижима, и поэтому они могут интерпретироваться по-разному. Некоторые сообщения не могут быть согласованы с имеющимися надёжными знаниями о древних народах и эпохах.
Противоречия вместо ясности.
С незапамятных времён мифы были востребованными предметами изучения. Однако на протяжении веков религиозные взгляды препятствовали этому. Прошло много времени, прежде чем появилась возможность обратить внимание на то, что поэтическое народное творчество может быть источником подлинного исторического повествования или даже содержать важные сведения о происхождении мира. Ранее признавалось, что встречающаяся в мифах информация о народах и родовых связях, о поселениях и отношениях среди племён поддаётся проверке. Однако религиозные, лингвистические, этнографические и материалистические истолкования постоянно поднимали только новые вопросы. Кажется, что к чисто научным дисциплинам происхождения вещей нельзя приближаться со скальпелем.
Мне было бы трудно апеллировать к вере, потому что передо мной лежит слишком много сведений. В поисках истин, которые не являются однодневками, мифы могут быть очень полезны. И именно сегодня! Используя современные технические знания, из преданий может быть извлечена их суть. Этот метод имеет предпочтение, так как позволяет быстрее получать более ясные результаты, потому что техника нашего времени даёт фактический материал.
В инженерном деле это называется «работать рационально». Академические аналитические центры могли бы многому научиться у техников: они сводит любую проблему к её простейшему варианту. Для этого она ищет решения, которые не устареют завтра из-за того, что вчерашняя исходная база была ошибочной. Техника не может позволить себе множество бесполезных обходных путей и неправильных поворотов.
Безмолвный язык.
Что касается мифологии, то этот самой простой вариант постановки проблемы имеет преимущество, позволяющее приблизиться к возможной истине. Вначале однозначно стоит именно бессилие языка. Словарный запас ранних рассказчиков был небольшим, он был связан исключительно с повседневной простой жизнью и повторяющимися естественными процессами. Семья и родственники, животные, растения, первые орудия труда и простое оружие имели свои названия; огонь и солнце, вода и ветер, день и ночь, восход и закат, молния и гром, рождение, болезнь и смерть имели свои имена. Но если произошло НЕЧТО, что нельзя было описать пользуясь этим скудным набором слов, то человек выдумывал описания, которые, хотя и по аналогии, но сегодня рационально понятны и позволяют воссоздать картины прошлого. Поэзия.
Ошибочно полагать, что говорение и мышление — это функции, связанные друг с другом, без языка невозможно мыслить. Это тоже математика (и, следовательно, мыслительный процесс), когда анонимный покупатель в последнем ряду поднимает руку на аукционе Сотби, разводит пять пальцев и приказывает своему посреднику в переднем ряду предложить цену в 50 000 долларов. Когда богатый человек дважды вытягивает свои пять пальцев, его предложение возрастает до 100 000 долларов. Не сказали ни слова, но действовали энергично. Язык жестов также может быть языком общения, таким же, как рисунки, песни и музыка. Он часто может выразить то, на что не способен язык. Никто не знает, никто никогда не узнает, какими жестами старые рассказчики сопровождали свои сообщения. Возможно, что смех, плач, крик, невнятный спонтанный звук сопровождали сложную ситуацию... и так «рассказывали»!