В телеграм канале можете увидеть фотографии бара и еды, что ели герои.
Глава 14
Если в моей настоящей жизни кто-то сказал бы мне, что я буду с нетерпением ждать плановую операцию, я бы, наверное, порекомендовал ему хорошего психиатра. Плановые операции для меня всегда были рутиной, скучной и предсказуемой, как прогноз погоды в Сахаре.
Но здесь… Было что-то в плановой операции, проводимой профессором, своя неповторимая, холодная красота. У Тайги, плановая операция — это балет. Выверенный, отточенный до миллиметра танец медицины, где у каждого инструмента, у каждой нитки, у каждого взгляда есть своя партия. Казалось, что это симфония, дирижёром которой выступает профессор Тайга, а моя задача — быть первой скрипкой, которая не просто играет по нотам, а чувствует малейшее движение дирижёрской палочки, предугадывая его мысли.
Сегодня на операционном столе лежал господин Ито, мужчина шестидесяти лет. Он был владелецем сети антикварных лавок, с аневризмой восходящего отдела аорты и недостаточностью аортального клапана. Проще говоря, главный «трубопровод», выходящий из его сердца, раздулся, как воздушный шарик, и грозился лопнуть в любой момент, а клапан, который должен был работать как надёжная дверь, превратился в калитку на ветру, пропуская кровь обратно в сердце. Состояние, которое не лечится подорожником и добрым словом. Требовалась операция Бенталла — сложное и чертовски опасное вмешательство, по сути, полная замена участка аорты и клапана на синтетический протез.
Мы с Тайгой стояли у раковины, обрабатывая руки. Щётка методично скользила по коже, от ногтей к локтям, и этот ритуал был мне знаком лучше, чем собственное отражение в зеркале. Я мог бы делать это с закрытыми глазами, размышляя о неоплаченных счетах или о том, почему кофе в больничном автомате на вкус напоминает песок.
— Херовато, — обратился ко мне профессор в предоперационной. — Не робей. Сегодня ты будешь много шить.
Я поднял на него бровь, продолжая намыливать руки.
— Профессор, вы уверены? Вдруг моя врожденная криворукость окажется заразной и перекинется на вас? Это будет удар по репутации больницы.
— Твоя врожденная криворукость, Херовато, каким-то чудом позволяет тебе проводить операции, на которые не решаются некоторые врачи со стажем, — без тени улыбки парировал он, выключая воду локтем — Так что хватит болтать.
— Так точно, — кивнул я, и мы вошли в операционную.
Операционная встретила нас стерильной тишиной, нарушаемой лишь мерным писком мониторов и тихим гулом аппаратуры. Никакой беготни, никаких криков. Лишь сосредоточенные лица анестезиолога и сестёр. Я встал напротив Тайги, через операционный стол. Он кивнул анестезиологу.
— Начинаем.
И симфония началась.
— Скальпель.
Лезвие в руке профессора блеснуло под светом ламп. Разрез по срединной линии грудины — стернотомия — был выполнен с такой точностью, будто он рисовал его по линейке. Ни капли лишней крови. Настоящий профессионал.
— Пила.
А вот и жутковатый, но до боли знакомый звук распиливаемой грудины. В воздухе едва уловимо запахло жжёной костью. Затем шел расширитель рёбер. И вот оно, сердце. Живое, пульсирующее, обёрнутое в тонкую плёнку перикарда. Оно, когда-то совсем живое и радостное, сейчас же билось тяжело, натужно, словно уставший марафонец.
— Канюли в аорту и полые вены. Подключаем аппарат искусственного кровообращения, — командовал Тайга.
Я ассистировал: придерживал края раны, подавал инструменты, отводил ткани.
Когда аппарат искусственного кровообращения заработал, взяв на себя функцию сердца и лёгких, наступил самый ответственный момент. Сердце пациента остановили с помощью специального раствора — кардиоплегии. Оно замерло. Теперь у нас было ограниченное время, так называемые «золотые» часы ишемии, пока сердечная мышца могла обходиться без кровотока.
— Отжим на аорту, — голос Тайги был абсолютно спокоен.
Я тут же наложил зажим, перекрывая главный сосуд. Тайга взял скальпель и вскрыл аневризматический мешок. Я мгновенно сунул в полость отсос, убирая остатки тёмной крови.
— Вот, смотри, — он ткнул инструментом в стенку сосуда. — Расслоение. Стенка истончена, как мокрая папиросная бумага. Ещё пара недель, и он бы не дошёл до своей антикварной лавки. Стал бы сам частью антиквариата.
Тайга работал быстро и чётко. Иссечение поражённого участка аорты, удаление деформированного клапана. Я же готовил протез, состоящий из искусственного клапана и синтетической трубки-аорты.