— Вот, здесь деньги. Чеки чтобы принес! — она погрозила мне пальцем. — И от девочек ни на шаг. Потеряешь — можешь домой не возвращаться. Будешь жить на вокзале. Понял?
— Так точно, генерал Фуми, — пробормотал я, чувствуя себя новобранцем, которого отправляют на самоубийственную миссию.
До станции мы добирались на автобусе. Он был забит до отказа, и я стоял, словно столб, крепко держа девочек. На самой станции царила полная безмятежность. Диктор безэмоциональным голосом объявлял отправления, люди не спеша шли на свои платформы. Народа было мало, что не могло не радовать. Мы нашли свою платформу, и я прислонился к столбу и прикрыл глаза буквально на секунду.
И тут вдруг послышался нарастающий гул. Рельсы завибрировали. Вскоре показался и он – белоснежный, обтекаемый силуэт скоростного поезда. Синкансэн плавно, почти бесшумно подкатил к платформе, и двери с шипением открылись.
Поездка для меня прошла как в тумане. Хана и Хината прилипли к окну, издавая восторженные визги каждый раз, когда мимо проносился пейзаж, а я пытался доспать, прислонившись лбом к холодному стеклу.
И вот мы прибыли. Станция Синдзюку.
Я вышел из вагона и… остолбенел. Я считал, что на питерских и московских вокзалах целая толпа людей. Я ошибался. То, что я видел раньше, было скромной очередью в ларек по сравнению с этим человеческим цунами. Люди текли нескончаемыми потоками, сливаясь в единую гудящую реку. Они шли во всех направлениях сразу, каким-то чудом не сталкиваясь. Над головой нависали гигантские экраны, транслирующие рекламу с улыбающимися айдолами, неоновые вывески кричали иероглифами, зазывали, обещали. Небоскребы, словно иглы, вонзались в серое небо. Шум поездов, объявления диктора, бесконечный гул человеческих голосов, крики уличных продавцов, смешанные с ароматами рамэна и жареных каштанов – это был настоящий удар под дых для моего сонного организма.
— Вау… — выдохнула Хана, задрав голову.
Хината молча смотрела на все это широко раскрытыми глазами, будто попала на другую планету. Я, впрочем, чувствовал себя примерно так же. Однако в Японии даже хаос был упорядоченным. Это был гигантский, идеально работающий муравейник, и я в нем был чужеродной, сонной и совершенно дезориентированной частицей.
— Держитесь за меня, — скомандовал я, голос прозвучал куда увереннее, чем я себя чувствовал. Я крепко взял девочек за руки. — И не отпускайте.
Первым пунктом нашего квеста был гигантский универмаг «Исетан». Девять этажей шмоток, косметики, еды и прочих атрибутов красивой жизни. Девять кругов ада.
Снаружи это было не просто здание, а монумент, воздвигнутый в честь потребления. Огромный, гранитный, со строгими, но элегантными линиями, он выглядел одновременно солидно и маняще. Стеклянные витрины были настоящими произведениями искусства: манекены в самых невероятных нарядах застыли в причудливых позах, а за ними высились пирамиды из сумочек, обуви и украшений, мерцающих под искусно направленным светом.
Но настоящая магия начиналась внутри. Едва мы переступили порог, как нас накрыло волной изысканных запахов: тонкий аромат дорогого парфюма смешивался с едва уловимыми нотками свежеиспеченного хлеба из кондитерского отдела и привкусом чего-то совершенно неуловимого, но очень "дорогого".
Первый этаж был царством косметики и аксессуаров. Сверкающие стеклянные витрины, похожие на ювелирные ларцы, тянулись бесконечными рядами. За ними стояли продавщицы – идеальные, словно сошедшие с рекламных плакатов, японки с безупречным макияжем и прическами.
Чистейшие в моей жизни эскалаторы плавно уносили нас вверх. Они были настолько безупречно чисты, что, казалось, по ним можно было ходить босиком. Каждая ступенька, каждый поручень сиял, отражая свет сотен ламп. Пока мы поднимались, я наблюдал за этим человеческим потоком: идеально одетые азиатки, сосредоточенно выбирающие очередное чудо-средство от морщин, чтобы в 70 выглядеть на 30, туристы с широко раскрытыми глазами, пытающиеся понять, что происходит, и, конечно, вездесущие молодые парочки.
Чем выше мы поднимались, тем сильнее менялась атмосфера. На этажах с одеждой ряды вешалок тянулись на многие метры, создавая настоящие лабиринты из тканей, фасонов и цветов. Казалось, здесь были представлены бренды со всего мира, и каждый уголок магазина был оформлен по-своему: где-то минималистичные белые стены, где-то – уютные «уголки» с мягкими диванами и приглушенным светом.
— Мне нужно платье! — объявила Хана с серьезностью человека, выбирающего спутника жизни. — Розовое! Нет, голубое. С бантиком. Или с блестками…