— Ты молодец, Хана, — я потрепал ее по волосам. — Ты очень взрослая.
Хана кивнула, и мы все вместе сели на скамейку. Мика, кажется, совсем вымоталась и теперь сонно терла глазки, прижимаясь к ноге Хинаты.
Время в больничных холлах течет по-особому — вязко и липко, как патока. Оно цепляется за тиканье настенных часов, за стерильный запах антисептика, за приглушенные разговоры близких и родных пациентов. Минуты растягиваются в вечность и превращаются в мгновения. Хината, измотанная переживаниями, задремала у меня на плече. Хана тихонько поглаживала по голове Мику, которая двумя ручками обнимала большую плюшевую альпаку.
И тут двери больницы распахнулись с такой силой, что чуть не слетели с петель. В холл буквально влетела взволнованная молодая девушка, с растрепанными волосами и безумными от ужаса глазами. Она металась по холлу, заглядывая в лица редких посетителей.
— Где…? Где она? Моя дочка! Мне сказали… ДТП… И муж… Что с моим мужем?! — её голос срывался на крик.
Я медленно поднялся и сделал шаг ей навстречу.
— Тише, тише, я здесь, — сказал я как можно спокойнее, привлекая внимание девушки. — Ваша дочка здесь, с нами. Все в порядке. Пойдемте.
Женщина перевела на меня затравленный взгляд, и я осторожно подвел ее к нашей маленькой компании. Увидев Мику, она замерла, а потом рухнула на колени, кажется, в момент лишившись всех сил.
Хана улыбнулась матери и мягко погладила малышку по голове.
— Она очень устала и уснула.
Мика что-то пробормотала во сне и крепче вцепилась в штанину Ханы. Женщина смотрела то на свою спящую дочь, то на моих сестер, и по ее щекам хлынули слезы.
— Мика… доченька моя… Слава богу… — прошептала она, осторожно касаясь волос девочки. Потом она подняла на меня свои заплаканные, но уже более осмысленные глаза. — А мой муж… Что с ним? Он…
— Он жив, — твердо сказал я, глядя ей прямо в глаза. — Он в тяжелом состоянии, но он будет жить. Сейчас все в руках врачей этой больницы.
Она сглотнула, пытаясь взять себя в руки.
— Мне… мне позвонили и сказали, что его привезли… что его сбила машина… что какой-то парень-доктор поехал с ним…
Её взгляд метнулся к моей футболке, перепачканной кровью, потом снова на мое лицо. Понимание медленно отражалось в ее глазах.
— Это вы… — прошептала девушка. — Это вы были там?
Я молча кивнул.
— Вы… вы… спасибо вам! — она вдруг подалась вперед и вцепилась в мою руку обеими руками, как утопающий за соломинку. — Спасибо вам! Если бы не вы… Спасибо!
Я неловко похлопал ее по плечу. И в этот момент из дверей приемного покоя вышел врач. Мужчина лет сорока, в идеально выглаженном халате, с усталым, но властным лицом и цепким, оценивающим взглядом. Он обвел холл глазами и остановился на мне.
— Кто из вас привез пациента из ДТП? — спросил он.
— Я, — ответил я, мягко отстраняя от себя мать Мики.
Он подошел ближе, оглядел меня с ног до головы.
— Это вы воткнули в него ручку?
— Я.
Он на мгновение замер, а потом уголки его губ чуть дрогнули в подобии улыбки.
— Необычный подход. Рискованный. В торакальном отделении какой больницы вы работаете?
В голове промелькнула мысль: «В Первой Градской, профессор, заведующий отделением». Но я вовремя прикусил язык.
— Я ординатор первого года, — ответил я. — В больнице города Кунитати.
Улыбка мгновенно исчезла с его лица. Оно окаменело. В следующую секунду он рывком преодолел разделявшее нас расстояние, схватил меня за грудки и с силой прижал к стене. Девочки испуганно вскрикнули.
— Как ты посмел?! — прошипел он мне в лицо. — Ты, сопляк, только вчера закончивший интернатуру, посмел лезть человеку в грудь шариковой ручкой?
— У него были явные признаки тампонады сердца, — стараясь сохранять спокойствие, начал я. — Проблемы с дыханием, нитевидный пульс, он потерял много крови, и давление было на критической отметке. Я поставил предварительный диагноз — кровотечение в средостении и…
— Молчать! — крикнул он так громко, что несколько человек в холле обернулись. — Ты не имел на это права! Где был твой куратор? Кто позволил тебе, желторотому птенцу, проводить такую процедуру без надзора?! Ты хоть понимаешь, что ты мог его убить?!
— Спасти пациента было важнее, чем следовать инструкциям, которые, судя по всему, не учитывали присутствие в скорой ничего, кроме энтузиазма и шариковой ручки! — не выдержал я.
— Ты…
Доктор уже открыл рот, чтобы выдать новую порцию гневной тирады, но его прервал твердый спокойный женский голос.