Я кивнул.
— Я готов отвечать на ваши вопросы.
— Отлично, — инспектор достал блокнот и ручку. — Расскажите, пожалуйста, все, что вы помните о том вечере. С самого начала.
— Я переходил дорогу по пешеходному переходу. Был зеленый свет. Я услышал визг тормозов, — я сделал паузу, и картина того вечера снова встала перед глазами. — Я обернулся и увидел свет фар. Машина неслась прямо на меня.
— Вы помните марку или цвет автомобиля? — спросил Сато, его голос был резким, не таким, как у его старшего товарища.
— Красный, — ответил я, не задумываясь. — Марку не скажу. Все произошло слишком быстро.
Накамура что-то быстро записал в свой блокнот.
— А что было дальше?
— Дальше… удар. Я помню, как меня подбросило в воздух. А потом — асфальт. И темнота.
— Вы видели водителя? — снова вмешался Сато.
Я чуть замялся. Этот вопрос был ключевым. Что я должен был сказать? Правду? Что за рулем была Мей, которая сейчас лежит в коме, а ее призрак блуждает где-то по больнице, отчаянно ища способ прийти в себя? —
— Нет, — наконец ответил я. — Я не видел водителя. Свет фар ослепил меня.
Впервые в жизни я соврал полиции. И почувствовал себя отвратительно. Но я не видел другого выхода.
— Понятно, — кивнул Накамура. Он посмотрел на своего напарника. Сато едва заметно покачал головой. Кажется, он мне не поверил. — Херовато-сан, — продолжил инспектор, — нам удалось получить запись с камеры видеонаблюдения вашей клиники. Качество, к сожалению, оставляет желать лучшего. Но на ней четко видно момент аварии.
Мое сердце ухнуло куда-то в район пяток.
— Также, — инспектор перевернул страницу в своем блокноте, — мы установили личность владелицы автомобиля. Это Теруми Мей, профессор вашей клиники. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Я… я не знал, — снова соврал я.
— Вы были знакомы с профессором Теруми? — спросил у меня молодой инспектор.
— Конечно, она мой профессор, — наконец ответил я правду.
— Значит, у вас не было никаких ссор с профессором Теруми? — вдруг спросил детектив Сато. — Может, были какие-то недомолвки? Профессиональные разногласия?
Я посмотрел на него. Это уже был не просто допрос по факту ДТП. Это было что-то другое. Они явно что-то копали. Неужто подозревают Мей в умышленной попытке убийства?
— Мы работаем в одном отделении, — осторожно начал я. — Разумеется, у нас были… дискуссии. Это нормальная практика в нашей профессии.
— Дискуссии? — Сато чуть склонил голову набок, и в его глазах блеснул хищный огонек. — По нашим данным, Херовато-сан, эти «дискуссии» иногда были довольно… эмоциональными. Нам сообщили, что у вас с профессорам были довольно напряженные взаимоотношения.
Уже успели опросить коллег, похвально. Быстро работают. Вот бы они еще так убийства раскрывали.
— Профессор Теруми — требовательный руководитель, — я старался подбирать слова. — Она ко всем предъявляла высокие требования. И ко мне в том числе. Я считаю ее критику конструктивной.
— Конструктивной? — усмехнулся Сато. — Один из ваших коллег охарактеризовал ее отношение к вам как «открытую неприязнь». Другой сказал, что «она его на дух не переносила». Третий — что «между ними летали искры, и это были не искры любви».
Он делал паузы между цитатами, словно смакуя каждое слово. Я молчал. А что я мог сказать? Что да, мы цапались, как кошка с собакой, из-за какого-то степлера? Что она считала меня идеалистом-дилетантом, а я ее — бесчувственным, но невероятно талантливым хирургом? Это бы только подлило масла в огонь их подозрений.
— Скажите, Херовато-сан, — продолжил Сато вкрадчивым голосом. — Вам не казалось, что профессор Теруми пыталась от вас избавиться? Выжить из отделения?
— Нет, — твердо ответил я. Хотя хотелось просто послать его.
— А как насчет вас? — он подался вперед. — Вы не испытывали к ней… неприязни? Возможно, обиды за несправедливые, на ваш взгляд, нападки?
— Нет, — повторил я, начиная раздражаться. — Я же уже сказал. Я уважал ее как профессионала.
В воздухе повисла тяжелая, вязкая тишина.
— Детектив, — вмешался инспектор Накамура, и в его голосе прозвучали нотки усталости. — Вы задаете слишком много вопросов, не имеющих прямого отношения к делу. Херовато-сан — пострадавший, а не подозреваемый.
Сато нехотя отступил, но его взгляд продолжал сверлить меня насквозь.
— Просто хотел прояснить все детали, инспектор. Чтобы потом не возвращаться к этому.