Я вызвал лифт. Двери из полированной стали бесшумно открылись, и я вошел в пустую кабину. Нажал на кнопку с цифрой «6». Лифт плавно, почти незаметно, поехал вниз. Я смотрел на меняющиеся цифры на электронном табло и лихорадочно думал, что именно я скажу Савамуре. «Привет, друг. Знаешь, у меня тут небольшие проблемы. Я, кажется, окончательно поехал кукухой. Разговариваю с призраком Теруми-сенсей, которая меня сбила, потому что болтала по телефону. А еще я только что нашел девочку перед важнейшей операцией и провел ей мини сессию психотерапии. Как твой день прошел? Не одолжишь немного антипсихотиков?». Звучало так себе. Очень так себе. Наверное, стоит начать с чего-то более простого.
Двери открылись, и я шагнул в родную обитель. Знакомый до боли в зубах запах кофе из автомата ударил в нос. Я сразу увидел привычную картину: медсестры, как белые пчелы, носились по коридору с капельницами и стопками историй болезней. Молодые ординаторы, бледные от тотального недосыпа, с красными глазами, что-то лихорадочно строчили в планшетах, прислонившись к стене. Где-то в конце коридора кто-то громко, на повышенных тонах, отдавал распоряжения по телефону.
Я увидел Савамуру. Он стоял у сестринского поста и о чем-то напряженно, почти на грани ссоры, спорил с Инуи. Лицо у него было уставшим, серым, под глазами залегли темные, почти черные круги. Было видно, что у них была тяжелая ночь, а может, и не одна. И в этот момент я понял. Я не могу. Я просто не имею морального права сейчас подойти к нему и вывалить на него все свои проблемы. У него наверняка и своих забот по горло. Моя душевная рефлексия и кризисы на фоне этой ежедневной борьбы за человеческие жизни выглядели бы просто смешно и неуместно. Я и сам помнил, что когда я был старшим ординатором, у меня сил даже на свои проблемы не оставалось, не то что чужие выслушивать. Я мог с семьей сутки не видеться, о друзьях давно позабыл, а вся моя личная жизнь была в книжках и пациентах. Но я знаю Савамуру. Он из кожи вон вылезет, но поможет, поддержит. Но нужна ли мне такая поддержка, которая только утопит моего «помогатора»?
Я молча развернулся и побрел обратно к лифтам.
Я нажал на кнопку вызова. Двери ближайшего лифта открылись. Внутри, прислонившись к стене, стояла женщина. Я шагнул в кабину, стараясь не смотреть на нее. Не хотелось никаких разговоров, никаких случайных контактов. Хотелось просто вернуться в свою палату и помолчать, подумать. Хорошо хоть, что в Японии, в отличие от той же невероятно дружелюбной Америки, люди просто так беседы не начинают.
Я нажал на кнопку восьмого этажа. Женщина уже нажала свою. Тринадцатый. Акушерское и гинекологическое отделения. Я мельком, невольно, взглянул на нее. Она была беременна. Даже скажем очень беременна. Ее, не постесняюсь этого слова, большущий живот, обтянутый простым платьем для беременных, недвусмысленно говорил о том, что роды уже совсем скоро. Она тяжело дышала, прикрыв глаза, и крепко держалась за поручень.
Лифт тронулся. Мы ехали в полной тишине, которую нарушало только ее тяжелое, прерывистое дыхание и тихое, убаюкивающее гудение механизма. Шестой этаж. Седьмой. Стрелочка показывала на восьмой, и я уже приготовился выйти, как вдруг лифт сильно дернулся, издал какой-то скрежещущий, протестующий звук и замер.
Свет моргнул раз, другой и погас, погрузив нас в абсолютную, чернильную тьму. Через секунду под потолком включилось аварийное освещение — одна-единственная тусклая, красноватая лампочка, которая отбрасывала на стены дрожащие тени.
— Что… что случилось? — испуганно прошептала женщина, ее голос дрогнул.
— Похоже, мы застряли, — констатировал я очевидное, пытаясь сохранить внешнее спокойствие, хотя сердце у меня на секунду ухнуло куда-то в район пяток. С самого детства у меня была фобия лифтов, но ввиду работы пришлось ее побороть. Но все равно каждый раз, когда случалось что-то такое, внутри меня просыпался тот старый первобытный страх.
Я несколько раз нажал на кнопку восьмого этажа. Никакой реакции. Нажал на кнопку открытия дверей. Тот же результат. Лифт был мертв.
— Черт, — выругался я себе под нос.
— О, боже… — простонала женщина, хватаясь за свой огромный живот. — Только не это. Только не сейчас.
Я быстро нашел на панели кнопку вызова диспетчера и с силой нажал на нее. После долгого, мучительного ожидания, во время которого я успел проклясть все на свете, из динамика раздался треск и сонный, недовольный голос: