— Полностью с вами согласен. Коридоры — не лучшее место для конфиденциальных бесед. Особенно когда сквозь тебя постоянно кто-то ходит.
Я повел его к лифтам. Пак шел рядом, и его шаги, в отличие от моих, не издавали ни звука. Как назло, когда двери лифта открылись, внутри оказалась целая делегация из врачей и медсестер. Я мысленно выругался и, сделав вид, что передумал, остался ждать другой лифт. Но и в том лифте была целая японская семья, так что я, сжав зубы, все же протиснулся внутрь, за мной же следом вошел и господин Пак.
Выйдя на восьмом этаже, я сразу повел его к палате. Там, как я и ожидал, сидел Мия-сан. Он оторвался от своей книги и вежливо кивнул мне. Я кивнул в ответ, прошел мимо него и открыл дверь в ванную, перед этим ещё раз оглядев палату. Мей нигде не было. Жаль, сейчас бы мне пригодилась какая-никакая, но поддержка.
— Заходите, — шепотом сказал я, пропуская Пака вперед.
Он беззвучно проскользнул внутрь. Я вошел следом и плотно прикрыл за собой дверь, щелкнув замком. Мы оказались в маленьком, тесном пространстве.
— Итак, — начал я, понизив голос до шепота. — Что, черт возьми, происходит?
Пак Чун Хо оперся о раковину и скрестил руки на груди. Его лицо казалось еще более бледным и изможденным, но в позе его не было ни капли слабости. Он держался с той же врожденной уверенностью, с какой, я был уверен, он вел многомиллионные переговоры.
— Знаю я не так уж и много, — наконец заговорил он. — Очнулся я, если это можно так назвать, на следующий день после операции. Ощущение было странным. Не было боли, не было тяжести. Была только… легкость. Словно с меня сняли тяжелый, мокрый плащ. Я встал с кровати, вышел из палаты. Никто из медсестер и персонала не обратил на меня внимания. Сначала я подумал, что они просто слишком заняты. В конце концов, это больница. Но когда я попытался дотронуться до плеча одной из медсестер, чтобы задать вопрос…
Господин Пак посмотрел на свою полупрозрачную ладонь, и в его глазах на долю секунды промелькнула тень той первобытной растерянности, которую он, должно быть, испытал в тот момент.
— Моя рука прошла сквозь нее. Сквозь ее плечо, даже сквозь ее халат. Но не было никакого ощущения. Точнее было, но… — он задумался, пытаясь подобрать слова. — Не знаю, как описать. Но медсестра даже не вздрогнула. Просто пошла дальше, словно меня не существовало.
Он замолчал. Я слушал его, и в моей голове начали складываться кусочки пазла. Значит, это была не только Мей. Я могу видеть и других призраков. И тут я вспомнил ее слова, брошенные вскользь в моей палате. «Я встретила еще одного… Огромный, татуированный тип в гавайской рубашке». А потом того самого мужика с чипсами, который комментировал ножки медсестер. Значит, он призрак и его я тоже видел.
— Тогда я вернулся в палату, — продолжил Пак, и его голос стал глуше. — И увидел себя. Лежащего на кровати, опутанного проводами и трубками. Мониторы пищали, показывая, что мое сердце все еще бьется. Но это словно был не я. Я-то стоял прямо у койки.
Я мог себе это представить. Увидеть собственное тело со стороны, безжизненное, беспомощное. Этого хватило бы, чтобы свести с ума любого. Но Пак, казалось, уже прошел эту стадию.
— Я пытался вернуться в тело, как это показывают в фильмах, — он горько усмехнулся. — Не получилось. Затем пытался кричать, махать руками, наладить хоть какой-то контакт. Но никто меня не видел и не слышал.
— И вы… вы все это время бродили здесь один? — спросил я, чувствуя укол искреннего сочувствия. Изоляция — одна из самых страшных пыток для человеческой психики.
Пак чуть улыбнулся.
— О нет. Я не один. Эта больница — довольно оживленное место, если знать, куда смотреть. Здесь полно таких, как я. Тех, кто застрял вне миров. С некоторыми даже можно вести вполне интеллектуальные беседы. Гораздо более содержательные, чем с большинством моих живых коллег по бизнесу.
Он усмехнулся, и в его глазах блеснул огонек черного юмора.
— Здесь есть старая дама, которая уже лет десять вяжет один и тот же шарф в холле третьего этажа. Есть молодой солдат, который до сих пор ждет письмо от своей невесты у почтового ящика. Есть даже… — он на секунду задумался, — … один очень колоритный персонаж. Бывший якудза, кажется. Вечно ходит в гавайской рубашке и жалуется, что в загробной жизни нет хороших сигарет.
А вот и этот мужик. Значит, они знакомы.
— Но сегодня я просто сидел в коридоре, отдыхал от суеты. Увидел вас у автомата. И просто решил ляпнуть, от нечего делать. Никогда раньше живые не реагировали. Так что, должен признать, вы меня немного… ошарашили. Когда вы обернулись и ответили, я на секунду подумал, что тоже сошел с ума.