— И вы хотите, чтобы я… — начал я, догадываясь, к чему он клонит.
— Да, — кивнул он. — Я продиктую вам пароль. Вы войдете в мой аккаунт и напишете письмо господину Со. От моего имени.
Я скептически поднял бровь.
— И вы думаете, он поверит письму, присланному с вашего аккаунта, в то время как весь мир знает, что вы лежите в коме? Он же не идиот. Он первым делом подумает, что вас взломали. Этот ваш секретарь Со просто заблокирует почту и начнет внутреннее расследование.
— Он подумал бы так, если бы это было обычное письмо, — просто ответил Пак, словно объяснял ребенку. — Но в этом письме я продиктую вам несколько личных моментов, о которых мог знать только я или секретарь Со.
Я недовольно поджал губы. Все равно это звучало как-то сомнительно и нереально. А вдруг этот секретарь подумает, что я пытал бедного Пака после операции, а потом специально сам вколол ему этот препарат, чтобы он уже не ответил. Мей тоже была настроена скептически.
— Это все очень рискованно, — сказала она. — Он может не поверить.
— Это наш единственный шанс, — отрезал Пак. — У нас ничего не остается. Мы должны попробовать. Господин Со — не просто мой секретарь. Он был другом моего отца. Он знает меня с детства, видел, как я рос, как делал свои первые шаги. Он поймет, что это я писал.
Я вздохнул. План был шатким, как карточный домик на ветру. Но он был лучше, чем ничего. Он был единственным, что у нас было.
— Что ж… — после недолгого молчания проговорил я. — Нужно попробовать.
— Пока мы не свяжемся с господином Со, — вмешалась Мей, и ее голос снова стал властным, — нам нужно взять под контроль ситуацию здесь. Нужно внимательно следить за всеми, кто имеет доступ к палате Пака.
— Он лежит в VIP-палате в отдельном крыле кардиоторакального отделения, — сказал я. — Меня туда в жизни не пустят. Охрана, строгий контроль доступа. Я даже близко не смогу подойти.
— Тебя — нет, — Мей посмотрела на меня, и в ее глазах блеснул огонек. — А нас — да.
Она перевела взгляд на господина Пака.
— Это остается за нами. Будем дежурить у палаты. Круглосуточно и по очереди. Нужно проследить за каждым врачом, каждой медсестрой, каждым санитаром, который туда входит. Наш подозреваемый — кто-то из персонала. Постороннего охрана бы точно не пропустила. А раз это кто-то здешний, то есть огромная вероятность, что он либо проговориться, либо как-то проявит себя.
Пак молча кивнул. Я тоже согласился.
— Тогда я пойду туда, — сказала Мей. — Найду график смен персонала.
Она посмотрела на Пака, потом перевела взгляд на меня.
— А вы оставайтесь с Херовато и диктуйте ваше это письмо.
Я тяжело вздохнул и открыл дверь, выпуская ее наружу. Пак проводил ее взглядом, а потом повернулся ко мне.
— Что ж, доктор, — чуть улыбнувшись, проговорил господин Пак. — Пора писать письмо. Надеюсь, у вас хорошая скорость печати.
Я сглотнул. Писать письмо от имени одного из самых влиятельных людей Азии… Моя жизнь определенно делала крутые виражи.
— А как? — спросил я, пытаясь мыслить практично, чтобы отогнать подступающую панику. — Откуда мне его писать? С больничного компьютера? Они же все под контролем IT-отдела, каждый мой лишний клик будет зафиксирован. С моего телефона? А вдруг они смогут отследить IP-адрес, геолокацию?
Пак махнул рукой с той же легкой небрежностью, с какой он, наверное, подписывал многомиллионные контракты.
— Не беспокойтесь, доктор. Этот почтовый ящик находится на частном, зашифрованном сервере в Швейцарии. Двойное сквозное шифрование, динамическая смена IP через несколько прокси-серверов. Его невозможно отследить. Даже если они попытаются, все, что они увидят, — это случайный набор цифр где-то в районе Цюриха, — господин Пак расплыться в самодовольной ухмылке. — Можете смело использовать свой телефон. Я не экономлю на безопасности. Никогда.
Какое бохвальство. Но я все же достал свой смартфон. Экран ярко вспыхнул, и на экране блокировки всплыло несколько входящих сообщений от семьи и, что немного удивило, от профессора Тайги. Но времени посмотреть пока не было, так что я пометил в голове воображаемым карандашом, что надо бы потом не забыть прочесть.
— Готово, — сказал я, все же открывая браузер в режиме инкогнито и заходя на сайт почты. Я понимал, что это мне мало чем поможет, но хоть какая-то иллюзия безопасности успокаивала нервы.