Глава 24
Мей Теруми со скучающим видом сидела посреди VIP-палаты. Сейчас была ее «смена» — она должна была следить за палатой Пака, но ничего интересного не происходило. Абсолютно. Мей уже изучила каждую трещинку на потолке, пересчитала все плитки на полу и даже попыталась прочитать медицинский журнал, лежавший на столе, но буквы расплывались перед ее глазами, превращаясь в бессмысленные черные закорючки. Выйти она не могла — дверь в палату была заперта, а проходить сквозь стены, как выяснилось, было привилегией только для киношных призраков.
«И до чего я докатилась? — с сарказмом подумала она, рассматривая, как медленно, одна за одной, спускаются по трубке капли физраствора из капельницы. — Сижу здесь, как какой-то охранник. А могла бы сейчас хотя бы слушать идиотские байки этого Акио, но нет, мы решили вести это бесполезное наблюдение. Так что я торчу здесь и стерегу тело человека, который еще недавно считал меня убийцей. Какая ирония».
В этот момент дверь в палату тихо, почти беззвучно, открылась, и внутрь, оглядываясь по сторонам, как нашкодивший кот, проскользнул профессор Томимо.
«О, опять ты, — мысленно съехидничала Мей, даже не поднявшись со стула. — Что, пришел полюбоваться на дело рук своих и поддержать легенду? Не волнуйся, тут и без тебя всю работу делают дежурный врач и медсестры. Можешь идти дальше лебезить перед начальством и рассказывать, как ты героически борешься за жизнь пациентов».
Но на этот раз Томимо не просто бросил беглый взгляд на мониторы и сделал вид, что проверяет назначения. Он подошел к самой кровати и, сцепив руки за спиной, уставился на бледное, неподвижное лицо Пака. Его собственное лицо было серым, осунувшимся, а под глазами залегли темные круги.
— Бляха-муха, — прошипел он так тихо, что Мей пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать. — Ты, гребаный бизнесмен… Какого хера твои люди не успокоятся? Они завалили клинику запросами. Требуют все данные, все протоколы, все записи. Каждый день. Словно ищейки. Что, если они выйдут на меня?
Он нервно закусил губу, и его лицо покрылось мелкими капельками пота.
— О-о-о, — Мей с интересом обогнула его, рассматривая, как бабочку под микроскопом. — Кажется, наша крыса зашевелилась. Забегала по клетке. Чувствует, что запахло жареным. Неужто хвостик горит?
Томимо достал телефон и, убедившись, что внутри точно никого нет, быстро набрал номер. Он долго слушал гудки, и с каждой секундой его лицо становилось все более мрачным и испуганным. И вот, на том конце, видимо, взяли трубку.
— Алло? — зашипел он в телефон, прикрывая рот рукой. — Это я. Почему господин не отвечает мне? Я звоню ему уже третий день!
— Господин? — Мей ухмыльнулась, глядя в искривленное лицо Томимо. — Какая преданная собачка. Ждет, пока хозяин бросит косточку.
Наступила пауза. Мей видела, как Томимо слушает, и его глаза бегают по палате, словно ища выход из невидимой ловушки.
— Мне плевать, что он занят! — его шепот сорвался на визг. — У меня проблемы! Серьезные проблемы! А что, если на меня выйдут⁈ Что, если они что-то раскопают⁈ Теруми в коме, да, но расследование инициировали! Ишикава вернулся, этот старик точно что-то подозревает! Я могу не только не получить место заведующего, я могу попасть в тюрьму! Лишиться лицензии! Вы это понимаете⁈
— Ах ты ж, бедняжечка, — с издевкой проговорила Мей. — И кресло жаждется, и в тюрьму не мажется. Тяжелый выбор. Прямо как в трагедиях Шекспира.
Снова пауза. Видимо, на том конце его пытались успокоить, что-то обещая.
— Не нужны мне еще ваши деньги! — вдруг вскрикнул он, но тут же осекся и снова перешел на шепот. — Они мне не помогут, если меня посадят! Я не хочу в тюрьму!
Томимо снова замолчал, слушая. Потом тяжело вздохнул и сник, словно из него выпустили весь воздух.
— Да, — обреченно сказал он. — Да, я понимаю. Я готов подождать. Раз вы настаиваете. Но это в последний раз.
Он сбросил вызов и в бессильной ярости пнул ножку кровати.
— Деньги! — прошипел Томимо, мечась по палате, как зверь в клетке. — Они отправляют мне деньги, чтобы я молчал! Думают, что могут купить мое молчание! А как только запахнет жареным, они сбросят всю вину на меня! Я стану козлом отпущения. И стоит мне открыть рот, как найдут мое тело где-нибудь в Токийском заливе и быстренько скажут, что я покончил с собой из-за угрызений совести!
— Наконец-то до тебя дошло, гений, — Мей аплодировала ему, но Томимо, разумеется, ничего не услышал. — Какое прозрение. Ты расходный материал. И всегда им был. Удивительно, что понял ты это только сейчас. Хотя, точно, мыслить же невыгодно, намного легче начальниками ботинки вылизывать.