— Состояние Теруми… — тихо проговорил Пак, словно пробуя слова на вкус. Что же в этой профессорше столь важного?
Глава 26
На третий день, когда вечерняя синева уже начала сгущаться за окном, а Мия-сан мирно похрапывал на своей кровати, мой телефон снова завибрировал. Это была Сато Рина.
В груди что-то сжалось от облегчения. Наконец-то. Детектив вышла на связь, значит, есть новости. Вероятно, она что-то раскопала про финансовые схемы Томимо или про семью Ямада. Я поднял трубку, чувствуя прилив адреналина.
— Алло? — тихо проговорил я, мой голос прозвучал сухим, почти не своим, словно я пытался выдавить его из пересохшего горла.
— Доктор Херовато? — раздался в трубке низкий, с легкой хрипотцой, женский голос. Он был спокойным, идеально ровным, но в его интонациях сквозил оттенок мягкого, почти ласкового превосходства, от которого у меня мгновенно заледенели кончики пальцев. Этот голос я узнал бы из тысячи, даже если бы меня разбудили среди ночи. Голос, который преследовал меня с первого дня в Токио. Это был голос Ямады Аяме.
В мозгу что-то коротнуло, словно порвался важный провод. Это точно была она. Как? Почему? С номера Сато Рины? Хаос в голове был полным, как после неудачного мозгового штурма.
— Да, это я, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и непоколебимо, хотя внутри всё сжималось от липкого осознания того, в какой заднице я оказался. Пот выступил на лбу. Я решил прикинуться дурачком: — А кто это?
В трубке раздался тихий, чуть насмешливый смешок, похожий на шелест осенних листьев, которые ветер несет по голому асфальту, или на звон разбитого стекла. Смешок, от которого у любого по спине пробежал бы холодок, словно чья-то ледяная рука провела по позвоночнику.
— Ваша детективша, конечно, хороша, — лениво протянула Аяме, и в её голосе звучало такая снисходительность, что мне захотелось швырнуть телефон в стену, разбить его вдребезги, лишь бы не слышать этот голос. — Такая целеустремленная. Такая… дотошная. Но все-таки немного неосторожная. Слишком рьяно копала там, где не следовало. На нашей территории.
Я замер, не в силах пошевелиться. Дыхание перехватило, застряв в груди комом. Моё тело инстинктивно напряглось, готовое к удару.
— Хорошо, что её обнаружили мои люди, а не кто-то другой, — продолжала Аяме, и в её голосе не было ни капли сожаления, лишь будничная, почти скучающая констатация факта, которая была страшнее любых угроз. Её слова, словно капли яда, падали в моё сознание, отравляя его. — У нас на складе очень гостеприимные подвальные помещения.
Я стиснул зубы так сильно, что заныла челюсть, готовая расколоться от напряжения. Склад? Подвал? Это была не просто шутка. Это была угроза. Четкая недвусмысленная угроза, сказанная с той же вежливой улыбкой, с какой обычно подают чай на светском приеме. Рина в опасности.
— Кто это? — повторил я, и мой голос, к моему же удивлению, прозвучал ледяным. Я чувствовал, как внутри меня начинает закипать ярость. Ярость от бессилия, от понимания, что я не могу ничего сделать.
В трубке снова рассмеялись. Звук был чистым и мелодичным, но в нём не было ни капли веселья. Только звенящий, ледяной металл, от которого звенело в ушах. Словно подрагивали колокольчики на ветру в преддверии шторма, предвещая беду.
— Не узнали, Херовато-кун? — протянула она, растягивая слова и смакуя каждую букву. — Аяме Ямада.
— И где же Сато-сан? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул. Но чувствовал, как крепко моя рука сжимала телефон, как будто он вот-вот выскользнет из моих ладоней.
— Она в безопасности, — лениво протянула Аяме. — Пока. Сидит в очень уютном подвальном помещении и пьет чай. Наверное. Просто хотела сообщить, что ваша ищейка залезла на нашу территорию. И мы не любим, когда кто-то суёт нос в наши дела.
— Я не понимаю, о чем вы, Ямада-сан, — я пытался отрицать, чувствуя, как слова звучат фальшиво. Я прекрасно понимал, что это бесполезно.
— Не понимать нужно, Херовато-кун, — голос Аяме стал чуть жестче, в нём прорезались стальные нотки, способные резать воздух. — Просто знайте, что вы привлекли наше внимание. Ваша маленькая игра в детективов оказалась слишком заметной. Слишком громкой. Но, — она сделала паузу, — поскольку речь идет о вас, я готова сделать исключение.
И тут на меня обрушилась волна абсурда. Эта женщина, которая, по сути, только что угрожала мне и держала в заложниках человека, теперь предлагала помощь. Её логика была слишком изощрённой даже для меня.
— Что вы имеете в виду? — спросил я.
— Я помогу вам, — сказала Аяме. Её голос снова стал мягким, почти обволакивающим, как бархат, за которым скрываются острые лезвия. — Я выясню, кто на самом деле стоит за той картиной, вам же это интересно. Но это будет стоить вам дорого.