Наконец, одна из них, старенькая «Тойота», покрытая едва заметными пятнами ржавчины, с характерным скрипом притормозила у обочины. Водитель, пожилой японец с усталым лицом, недоуменно посмотрел на меня.
— За той машиной! — крикнул я, распахивая заднюю дверь и запрыгивая на сиденье, тяжело дыша. Я указывал на удаляющиеся красные огоньки такси Томимо, которые уже почти растворялись в городском потоке
Водитель недоуменно моргнул, поэтому я добавил, уже чуть спокойнее:
— Это… мой пьяный друг решил, что еще недостаточно развлекся, — пробормотал я первую пришедшую на ум чушь. — А я обещал его жене, что верну этого оболтуса в целости и сохранности. Мне нельзя потерять его из виду.
Я неловко рассмеялся и почесал затылок, но водитель, видимо, поверил в мою ложь и, чуть улыбнувшись, кивнул. С визгом шин такси рвануло с места, пытаясь догнать цель. Двигатель надрывно взвыл, пытаясь догнать шуструю машину Томимо, красные задние фонари которой уже начинали таять вдали. Я вжался в жесткое сиденье, неотрывно глядя на эти удаляющиеся огоньки.
Мы петляли по улицам Токио. Неоновые вывески магазинов и ресторанов проносились мимо, расплываясь в яркие полосы. Толпы пешеходов, словно реки, текли по тротуарам, а сигналы машин и шум города сливались в оглушающую симфонию. Постепенно хаотичные, шумные кварталы сменялись деловыми районами с их холодными стеклянными небоскребами, которые вонзались в чернеющее небо, отражая последние отблески заката.
— Ого, — присвистнул таксист, когда мы свернули на одну из центральных улиц района. — А ваш друг, я смотрю, не лыком шит. В такие места заезжает.
Улица была залита мягким, рассеянным светом вывесок дорогих бутиков и ресторанов. Здесь было тихо, респектабельно и пахло не бензином и жареной лапшой, а тонкими духами, элитным алкоголем и, что удивительно, свежими цветами. Такси остановилось чуть позади машины Томимо, у входа в высокое элегантное здание из темного стекла.
— Спасибо, — я сунул водителю первую попавшуюся купюру из кармана, даже не посмотрев на нее, затем выскочил из машины.
Томимо уже расплачивался с таксистом, его спина была напряжена. Он нервно оглянулся по сторонам и, поправив галстук, скользнул внутрь здания едва заметной тенью. Я подождал несколько секунд и вошел следом.
Холл здания был огромным, отделанным отполированным до блеска черным мрамором и темным деревом. В центре журчал фонтан, его струи подсвечивались снизу, создавая причудливые узоры на стенах. Тишина здесь была такой глубокой, что казалось, будто каждый мой шаг отдавался гулким эхом. Я увидел, как Томимо, ссутулившись, подошел к лифтам и нажал на кнопку. Над дверями загорелась цифра «45».
Я подошел к другому лифту и тоже нажал на кнопку 45-го этажа. Двери бесшумно разъехались, и я вошел внутрь, чувствуя, как по телу пробегает холодок. Лифт бесшумно понес меня вверх, и в его зеркальных стенах я увидел своё потрепанное отражение в помятой рубашке и брюках. Хорошо хоть, что переодеться додумался, а то не представляю, как бы я тут смотрелся в больничной пижаме.
На 45-м этаже меня встретил швейцар, стоявший перед массивными резными дверями. С каменным лицом он преградил мне путь.
— Простите, господин, — сказал швейцар, окинув меня быстрым взглядом и чуть нахмурив брови. Его голос был холодным, но идеально вежливым. — Ресторан «Небесный лотос» работает только для гостей с предварительной бронью.
— Я… я к другу, — пролепетал я.
— Имя вашего друга, господин? — его взгляд скользнул по моей помятой одежде, и я почувствовал себя Золушкой, так стремящейся попасть на бал.
— Накамура Хикару, — выпалил я первое пришедшее на ум имя, стараясь произнести это как можно увереннее, а потом вспомнил, что назвал одного из ведущих шахматистов мира…
Швейцар, не моргнув и глазом, проверил что-то в своем планшете. Его пальцы скользнули по сенсорному экрану.
— Простите, сэр, но я не вижу имени вашего друга в списке приглашенных.
— Но… — попытался возразить я, но он уже покачал головой.
— Простите, сэр, но я не могу вас пропустить, — его голос был вежливым, но абсолютно непреклонным. — Таковы правила заведения.
Меня выставили. Я стоял у лифта, чувствуя себя полным идиотом. И на что я надеялся? Что теперь делать-то?
Тут в голову пришла поистине абсурдная идея. Хотя, в моей жизни и так уже столько по-идиотски невероятного, что теперь такие мысли для меня, наверное, стали нормой. Суть в том, что в таких зданиях всегда есть служебный вход. Я огляделся. Я пошел вдоль коридора, который вел от лифтов вглубь этажа. Роскошные, идеально освещенные стены, украшенные абстрактными картинами, казались бесконечными. Я прошел мимо нескольких закрытых дверей и, наконец, в самом конце коридора, за углом, я нашел то, что искал. Неприметная металлическая дверь без лишних украшений, с простой табличкой: «Служебный вход. Только для персонала». Она была заперта. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Черт.