Я не сильно разбирался в этой сфере, так что лишь молча кивнул. Лицо же Мей помрачнело еще больше.
— Акира… — она произнесла его имя с такой смесью отвращения и страха, что я невольно поежился. — За то время, что мы были вместе, он иногда позволял себе… очень странные высказывания. У него будто бы совсем нет эмпатии. Он очень холоден и расчетлив. Он… — Мей на мгновение замерла. — Он и впрямь мог бы попытаться убить человека, если бы знал, что ему это точно сойдёт с рук.
Что ж, это было логично. Поэтому он и нашел падкого на деньги, слабого, завистливого Томимо и предложил ему сделку, а тот и рад согласиться. Ведь Акира для Томимо стал настоящей золотой жилой: и денег дал, и место заведующего пообещал, и умного конкурента убрал. Ляпота.
— Но почему вы? — спросил я. — Акира же любил вас.
Мей невесело усмехнулась.
— Видимо, это тоже было частью его изначального гениального плана. Акира решил уничтожить не только своего конкурента, но заодно и меня. Его любимый девиз: «Если не мне, то никому». Он не смог получить меня, так он решил забрать у меня то, что я люблю больше всего. Мою работу. Мою репутацию. Мою жизнь.
Следующие несколько дней началось затишье. А как гласит великая народная мудрость: затишье всегда бывает перед бурей, что не могло не пугать. Напряжение нарастало с каждым часом, словно туго натягиваемая струна, готовая лопнуть в любой момент, или тикающий часовой механизм, отсчитывающий мгновения до неминуемого взрыва. Оно висело в воздухе больницы, как невидимый ядовитый газ, просачиваясь сквозь стерильные стены, проникая в самые потаенные уголки сознания. Каждый шорох, каждый взгляд, каждый телефонный звонок теперь казались полными скрытого смысла, предвещающими неминуемую развязку.
Томимо, за которым теперь неотступно, как два ангела-хранителя, правда, из преисподней, следили то Мей, то Пак, становился почему-то все более дерганым. Он словно превратился в ходячий комок нервов, его движения стали резкими и судорожными. Профессор постоянно проверял свой телефон, вздрагивал от каждого резкого звука, от каждого шага за спиной, и почти не выходил из своего кабинета. Он забаррикадировался за стопками бумаг, как в окопе, его лицо было бледным, а под глазами залегли темные, почти черные круги.
— Он на грани, — ехидно докладывала Мей вечером, сидя на подоконнике.
— Интересно, почему же. Я думал, что после встречи с этим своим «господином», — задумчиво проговорил я, и Мей поморщилась, — Томимо, наоборот, успокоиться, но он будто бы стал еще нервознее.
В эти дни я также активно общался с Сато Риной. Ее, к моему облегчению, Ямада все же отпустили, лишь пожурив пальчиком, и Рина быстро оправилась после неожиданного «чая» в их подвальных помещениях. Голос Сато в телефоне звучал устало, но не сломленно, скорее — еще более решительно. Я рассказал ей про Акиру. Было слышно, даже как на той стороне провода Рина напряглась. Как она сказала, в ее кругах самый неприятный для детективов человек — это Акира Куросава. Каждый отзывался о нем по-разному: кто-то назвал холоднокровных гением, кто-то — страшнейший психопатом, а кто-то — известным повесой, но все были согласны в одном: связываться с Акирой себе дороже. Но все же Сато Рина пообещала, что сделает все, что сможет.
Тем временем, мы с господином Паком решили пока не сообщать секретарю Со о последних открытиях. Новости, которые я ежедневно получал через больничный телевизор и новостные порталы, были тревожными. Акции «Phoenix Group» падали. В компании шла ожесточенная борьба за «трон». Слухи о возможной отставке господина Пака циркулировали по всему Токио. В такой ситуации любая информация о внутренней интриге, о покушении, да еще и связанная с другим могущественным конгломератом, могла стать смертельным ударом для корпорации.
— Нам нужны неопровержимые доказательства, Херовато-сан, — сказал Пак, когда я поделился с ним своими соображениями. Он стоял у окна моей палаты, его призрачное лицо было задумчивым. — Любые сомнения могут быть использованы против нас. Раз секретарь Со сам не пишет на эту почту и лично вам, вероятно, у него нет времени даже на сон. И как бы мне не хотелось бросить все силы на расследование, если мы бросим в него такую бомбу без стопроцентных доказательств, секретарь Со лишь потеряет время и силы, а также может оказаться в проигрышном положении.