— Но терапия или, скажем, урология – это ведь тоже вечный поиск диагноза, выбор правильного лечения, наблюдение за пациентом, — возразил ассистент. — Почему именно патологическая анатомия?
Алена молча пожала плечами.
— Всегда лучше быть тем, кто ставит оценки, чем тем, кому их ставят! — вырвалось у Данилова.
Алена посмотрела на него с такой ненавистью, что он тут же пожалел о своих словах. Ни одна шутка не стоила того, чтобы наживать себе врагов из-за нее.
— Это ваша мотивация? — улыбнулся Ерофеев.
— Отчасти – да, — легко соврал Данилов. — Но логический поиск привлекает меня в первую очередь.
— Хорошо, а что скажете вы? — Ерофеев посмотрел на Илью.
— Не люблю я клиническую работу, — серьезно ответил тот. — Жалобы, суета, вечные дрязги… А здесь – спокойно занимаешься своим делом.
— Ну, буду вынужден вас разочаровать, — Ерофеев вздохнул, словно подчеркивая, как ему не хочется кого-то разочаровывать. — Дрязг и у нас хватает. Вместе с суетой.
— Почему? — не поверил Илья.
— А вы никогда не задумывались, как строятся отношения патологоанатома с коллегами-клиницистами и администрацией клиники? — Ерофеев отложил карандаш, который уже полчаса вертел в руках, снял очки и начал протирать стекла полой халата. — Вы представляете себе сложность вашего положения?
— Нет, — признался Илья. — Никакой особой сложности я не вижу.
Данилов, благодаря своему врачебному опыту, сразу не понял, к чему клонит Ерофеев, но предпочел промолчать. Вопрос ассистента был скорее риторическим.
— Должно быть, вы видите себя такими умными экспертами, призванными находить чужие ошибки и с важным видом поучать коллег? Ну, это я, конечно, утрирую, но тем не менее… Администрация ценит вас как классного эксперта, коллеги уважают за ум и знания, и вообще – когда вы входите в темную комнату, в ней сразу же становится светло!
Очки вернулись на место, а карандаш снова очутился в руках Ерофеева.
— На самом же деле, — продолжил он, — администрации от вас нужно только одно – чтобы вы не создавали лишних проблем. Главное – что? Не выносить сор из избы! Поэтому если вы начнете рьяно искать во время секции то, чего не нашли лечащие врачи, и завалите больницу расхождениями диагнозов, то я вам не завидую. Вылетите из больницы как пробка из бутылки. Не уйдете сами – администрация вам поможет. У нее обычно получается.
— Лучше со всеми ладить, — вставил Денис.
Выражение его лица свидетельствовало о том, что уж он-то знает, как надо себя вести, чтобы не нажить неприятностей с первого дня самостоятельной работы.
— Не спорю, — кивнул Ерофеев. — Но имейте, пожалуйста, в виду, что всем в больнице от вас нужно только одно: совпадение клинического и патологоанатомического диагнозов. Так вот, предположим, что пациента усердно лечили от язвенной болезни желудка, а на вскрытии вы нашли инфаркт миокарда примерно недельной давности. Третья категория расхождения диагнозов налицо! Заведующий отделением вместе с лечащим врачом пытаются всяко вас ублажить, заместитель по лечебной работе напоминает, что процент расхождений и без того превышен, главный врач прямо заявляет, что мертвых уже не вернуть, а надо думать о живых, то есть о нем и о прочих сотрудниках. Вы уступаете, ведь у вас доброе сердце и покладистый характер. И потом – мертвых действительно не вернуть, и вообще – они же не нарочно его угробили. Так уступаете или нет?
Ординаторы молчали, и только Данилов отрицательно покачал головой.
— Предположим, что вы пошли на нарушение и подтвердили клинический диагноз. А родственники умершего взяли да и написали жалобу в департамент. По горячим следам. И потребовали повторной экспертизы, отказавшись забирать труп для похорон. Такое случается не так уж и редко. Поднялся шум, покойника тут же привезли к нам, в городской центр, и сам Георгий Владимирович провел повторное исследование… Кто получит по шапке больше всего? Вы! И хорошо, если только за халатность, а не за заведомо ложное заключение. А все те, кто подбивал вас на это, будут усиленно делать вид, что они здесь ни при чем. Вот и делайте выводы.
— И какой же выход? — спросила Ирина.
— Выход, как и вывод, такой: можно не утруждать себя поиском сопутствующих заболеваний, не выявленных при жизни. Можно усложнить или облегчить диагноз в интересах родного стационара. Можно многое, но никогда нельзя притворяться совершенно слепым, потому что всякое расхождение третьей категории – это потенциальный конфликт. И не надо по своей воле становиться в нем крайним. Не ссорьтесь с лечащими врачами и администрацией по пустякам, но и не идите у них на поводу в главном! Держите баланс, если можно так выразиться. Вы меня поняли?