И снова помог ежедневник. Я пролистывала его, надеясь найти что-нибудь важное, и уронила на пол фото, до этого скрывавшееся между страниц. Полароидный снимок, сделанный тут, в Эпионе, а на нем – смеющаяся молодая пара. Мой брат, державший камеру, и прижавшаяся к нему красавица с сияющими от счастья глазами.
Та самая врачиха, хирург, с которой я говорила меньше часа назад.
Глава 7
Тролль
Первым, что я увидела, проснувшись, были серо-голубые глаза. Локи, паршивец этот, без малейших угрызений совести улегся рядом со мной на мою постель и теперь смотрел прямо на меня, как будто так и надо! Будь на его месте мужчина из плоти и крови, он уже схлопотал бы пощечину, а то и прямой удар в нос, которым мой дедуля наверняка гордился бы. Но отвешивать оплеухи призраку было бессмысленно, чем он и пользовался.
– Ты такая милая, когда спишь, – заявил он. – Но потом ты просыпаешься и все портишь.
Он меня укусил – я его укушу, чтобы не наглел.
– Один из нас уже завел привычку не просыпаться по утрам, хватит для нашего дуэта.
– О, так мы дуэт? – оживился Локи.
– Вынужденный. Ты не уйдешь, а я от тебя не избавлюсь. И все равно, прекращай вести себя как сталкер, это вот разглядывание во сне слишком странно даже для тебя.
Локи перевернулся с бока на спину и перевел взгляд на потолок.
– Как будто ты меня знаешь достаточно хорошо, чтобы определить, что для меня странно, а что – нет.
– Знаю ровно столько, сколько ты рассказываешь мне, – напомнила я. – Так что это от тебя зависит.
Я все еще была против того, чтобы сближаться с кем-то из нелюдей. Но призрак ведь не считается, правда? Он мертв, его вижу только я, и он навсегда останется в Эпионе. Для него можно сделать исключение, которое не будет ничего значить – в этом я убеждала себя при каждом таком разговоре.
Вот только Локи не спешил откровенничать. Я давно заметила, что он легко и охотно болтает на отвлеченные темы, а как дело дойдет до него – все, сразу замыкается. Если же я пыталась расспросить его, почему и как он умер, он мог вообще раствориться, исчезнуть на пару часов, а потом появиться как ни в чем не бывало, но не возвращаться к этой теме.
Так что я знала, как избавиться от него, если он начинал мне докучать. Но к этому трюку я прибегала крайне редко, потому что чувствовала: призраку больно. Может, он и не человек, но нельзя осознанно причинять боль тому, кто тебе помогает, свинство это.
Он, кстати, здорово мне помогал. Когда мы узнали, кто был девушкой моего брата, именно Локи вызвался собрать информацию о ней. У него возможностей было больше: я все еще проходила практику на первом этаже и не могла приставать к хирургам.
– Про меня скучно, – фыркнул он. – Давай про твою несостоявшуюся родственницу.
– Не называй ее так, она может быть причастна к смерти моего брата.
– А может и не быть.
– Если бы у них были нормальные отношения, она не стала бы их скрывать и пришла бы к нему на похороны, а ее там не было, – указала я.
– Каждый справляется с болью по-своему, хотя эта дамочка, на первый взгляд, и не знает, что такое боль. Ее зовут Сиара, а вот вид мне узнать не удалось, в Эпионе об этом вообще не трубят. Она тут на хорошем счету как профессионал, но друзей у нее нет, мне даже показалось, что ее обходят стороной. Несложно догадаться, почему: она особо не откровенничает, говорить старается мало и по делу.
Что ж, такая девушка могла понравиться Леону – и такая девушка могла убить Леона.
– Она не показалась тебе подозрительной? – задумчиво поинтересовалась я.
– Для чудовища, живущего и работающего в мире чудовищ? Нет, нисколько. А у тебя смена начинается через час, хорош валяться.
И снова он был прав, опаздывать на работу мне не хотелось. Я выбралась из кровати, а вот Локи остался лежать там, лениво наблюдая за мной. Со стороны мы наверняка показались бы образцовой парой – если не учитывать, что он призрак, а я ненавижу нелюдей. Он, полагаю, хотел разозлить меня, его такие вещи забавляли. Но я не собиралась поддаваться и вела себя так, будто его в комнате вообще нет: сбегала в душ, оделась, накрасилась. Он ничего не говорил мне, только смотрел, и это было странно, однако у меня не было настроения выспрашивать, что случилось.
В этот день работа на первом этаже шла своим чередом и хирургов не вызывали, но я все равно постоянно оглядывалась по сторонам, чтобы не упустить Сиару, если она вдруг заглянет к нам. С чего ей заглядывать? Все очень просто: убийца моего брата наверняка заволновалась бы, увидев меня. Если ей есть что скрывать, она будет следить за мной так же, как я слежу за ней.
– Ты изведешься, – заметил Локи. – Если продолжишь так же отчаянно вертеть головой, ты поднимешь тут сквозняк, и к проблемам твоих пациентов прибавится еще и простуда.
– Что, так заметно?
– Более чем. Но ты всегда можешь сослаться на нервный тик. Этим же тиком объясни и то, что болтаешь сейчас сама с собой.
Вот ведь зараза…
То ли Сиара отличалась большей выдержкой, чем я, то ли я в ней ошиблась, но в лечебном отделении она так и не появилась. Это меня угнетало: не то чтобы мне было принципиально важно обвинить во всем возлюбленную моего брата, просто она могла стать прямым путем к разгадке его смерти. С ежедневником я так до конца и не разобралась: я не могла понять, что означают имена и цифры, записанные Леоном.
К обеду настроение у меня было ниже среднего. Мне не хотелось видеть нелюдей, ни врачей, ни пациентов, даже если они были не виноваты в моих проблемах. Поэтому я не пошла в ресторан, направившись вместо этого к белым скамейкам, расположенным по ту сторону розовой аллеи.
К сожалению, от одного нелюдя я избавиться не могла.
Локи уселся на траву рядом со мной.
– Ты не виновата, – тихо сказал он, глядя, как ветер волнует ветви акаций в роще, прятавшей от нас морг. Их запаха я не чувствовала, все перекрывали розы.
– Это что-то новенькое, – удивилась я. – Только не говори мне, что у тебя душа есть!
– Я, вообще-то, одна сплошная душа. Я не шучу, Дара. Не ты виновата в том, что случилось с твоим братом – независимо от того, сам он себя убил или ему кто-то помог. И уж тем более ты не должна винить себя за то, что никому не отомстила.
Да как же он это делает?! Как все время докапывается до того, о чем я думаю и что чувствую? У меня начали появляться подозрения, что призрак умеет читать мои мысли, и мне это не нравилось.
– Если бы я не поссорилась с ним, он бы обратился ко мне за помощью!
– Не факт, – покачал головой Локи. – Он был взрослым человеком и принял самостоятельное решение. Если судить по тому ежедневнику, у него были проблемы, так что да, это может быть убийство. Но знаешь, что? Я бы на его месте не стал втягивать в это тебя, и не важно, ссорились мы или нет.
– Ты не можешь этого знать!
– Если ты была ему дорога, именно так он бы и поступил.
«Да» по всем пунктам. Он снова прав. Но понимание этого, да еще мысли о Леоне, ударили по мне больнее, чем я ожидала. Мне нужно было на ком-то сорваться, выместить гнев, а рядом был только Локи.
Значит, огрести предстояло ему.
– Знаешь, для того, у кого нет своей жизни, ты поразительно часто лезешь в жизнь других. Смысл нам с тобой говорить о моем брате? Он умер и ушел, не нарушая законов мироздания, а вот кое-кто остался.
– И что? – холодно осведомился Локи. – На Земле места мало, мне не хватит?
– Нет, мне просто любопытно: зачем? Я читала, что призраки остаются на этом свете по определенной причине. Ты ради чего задержался? Месть? Хочешь отомстить тому, кто виновен в твоей смерти?
– Тот, кто сделал это со мной, давно мертв.
– А для чего тогда? Должна же быть хоть какая-то цель, ты не мог остаться для того, чтобы просто выматывать мне нервы!
– Так, я понял. – Локи поднялся на ноги. – Тебе вожжа под хвост залетела и ты зла на весь свет. А поскольку свету на тебя плевать, ты устраиваешь головомойку мне. Но мне-то это зачем? Я лучше подожду, пока ты угомонишься.