("А силища, силища какая в этом смердливом Афоньке! Вот и сейчас фонит, через четыре экранированных этажа пробивает – и про портвейн "Три семерки" с колбаской на закусь, и про молодых девок с Херсонщины! Это ж каким полем надо обладать, чтобы вот так вот, играючи – через все заглушки! Пил бы в меру – цены б ему, Афоньке, не было, экстрасенс от Бога! И категория, поди, давно была бы первая, и чином подскочил бы не меньше как до майора.
Если подходить по-государственному – вот бы кого к операции "Рефаим" подключить, и был бы толк! А что пьет – так кто ж без греха? Зато это вам не бездарь Васька Подкопаев, которому только старух на базаре прослушивать; так ему, видите ли, прошлым годом – и капитана, и категорию, а Афанасию – шиш с подсолнечным, сидит в рядовых, попробуй тут с отчаянья не запей!")
…форменный же китель я запачкал шпротным жиром вовсе не в личное время, как про это майор Панасёнков всем говорит, а как раз наоборот – во время несения службы, находясь на боевом посту, наблюдая за объектом "Ф." из 17-й и не смея отойти, потому не питаясь ничем другим, только теми из буфета шпротами всухомятку. Ввиду чего прошу обязать интендантскую службу и лично майора Панасёнкова выдать мне новый форменный китель вместо испорченного при выполнении операции "Рефаим".
("Панасёнков – уж такая зараза! — в жизни, конечно, не простит, что из-за кителя на него самому Погремухину стукнул, непременно как-нибудь отыграется, он такой, а связи у него тут, в Центре – о-го-го! Может, всю эту хреновасию вычеркнуть к черту?..
А с другой стороны, всех панасёнковых бояться – так и не жить вовсе. Это пускай Васька Подкопаев перед любой грязью дрожмя дрожит, а мы – уж как-нибудь… Даже если из Центра попрут – чай, как-нибудь проживем. Зато – волюшка!..
Хотя и то подумать – кому ты на этой волюшке нужен, со своими семью-то классами? Кто там, на воле, в этом понимает, что настоящий экстрасенс – это вам не хухры-мухры! Штучный товар!.. А там – куда? Разве только снова "наседкой" в "Бутырку". Нет уж, просим простить, до сих пор отрыгиваются бутырские ваши харчи. Это еще хорошо – не пришили в камере, как Федю Ермалаева, а какой мужик был! И экстрасенс, пожалуй, не хуже Афоньки…
Вот и сиди теперь, ломай голову – зачеркнуть, не зачеркнуть? Умом думай, где житуха лучше – здесь, от панасёнковских щедрот, или там, на вольных хлебах? Мучься, думай, не спи ночей, порть ауру…")
…помимо чего прошу выделить мне для прихождения в рабочее состояние импортного снотворного средства "Седуксен" (2 пачки).
— Это еще что за явление природы?! Кто такой?!
— ("Ё-моё!..) Старший лейтенант Двоехоров, товарищ генерал-майор!
— И какого … ты, Двоехеров?..
— …Двоехоров, с вашего позволения!
— … какого, Двоехеров, ты тут делаешь, на режимном этаже?! Спецдопуск есть?
— Никак нет, товарищ генерал-майор!
— Какого ж тогда?
— Разрешите доложить! Папочка такая фиолетовенькая… Двадцать два дробь сорок восемь – "сэ". По интендантскому управлению майора Панасёнкова. Думал, часом, сюда, может, занесли… По ошибке…
— Родился ты, Двоехеров, по ошибке! Проник, я тебя спрашиваю, как на режимный этаж?
— …На минутку только… Папочка такая фиолетовая…
— Молчать!.. Сержант, почему пропустил?
— Так-ить…
— К семнадцатой спецкомнате подходил?
— Никак нет!
— Твое счастье… Тебе, сержант, два месяца без увольнения…
— Есть!
— А тебе, Двоехеров…
— Двоехо…
— …тебе, Двоехеров, двое суток холодной гауптвахты. С сегодняшнего дня! Чтоб у тебя оба твои …… стали фиолетовенькие! Так и доложи у себя в интендантском майору Панасёнкову. Скажи – генерал Фездюленко самолично приказал! Вопросы есть?
— Никак нет, Товарищ генерал-майор! Вопросов не имею!
Первая в жизни, оттого самая искренняя молитва старшего лейтенанта Х.Х.Двоехорова, обращенная им во дни, предшествующие Рождеству Христову, ко Господу от чистого сердца в минуту отчаяния, под конец второго дня холодной гауптвахты.
"Господи Боже, иже еси… Не помню, как там матушка говаривала, ну да Ты знаешь и сам!..
Ни о чем Тебя прежде не молил, ни на что тебе не сетовал – ни когда в школе на второй год оставили и папенька за то ремнем драл, ни когда Люсьенка, зараза, променяла на того физика-шизика, ни когда в учебке ребята "Хорьком" дразнили (это оттого, что родители, — хоть бы сейчас им икнулось, — Харитоном нарекли), ни когда в ту пятницу на мизере короля с тузом прикупил; – никакими ведь хлопотами не обременял Тебя, Господи.