— …Иногда мое имя – одна лишь буква, — рассуждал, между тем старик (пожалуй, уже с самим собой), — иногда – и вовсе номер. Многое ли кому-либо скажет такое имя, как "Номер Семнадцатый"? А прежде меня содержали просто под литерой "Ф". "Доктор Ф." – так значилось в некоторых сверхзасекреченных документах. Полагаю, придумавший для меня это наименование воспользовался какими-то (весьма, впрочем, поверхностными) ассоциациями.
Мы с Лизой уже стояли рядом с его скамьей. Я наконец решился вставить слово и спросил:
— Вы имеете в виду доктора Фауста?
— Во всяком случае, — отозвался он, — вероятно, именно его имел в виду тот, кто некогда привесил мне эту литеру. Повторяю, его ассоциации были весьма поверхностны. Ни с какими Мефистофелями я, говоря протокольным языком, в связи не состоял; что же касается потребности остановить прекраснейшее из мгновений… Видит Бог, не представляю себе, чтобы подобное мгновение могло когда-либо существовать. Если же брать не Гетевского Фауста, а какого-нибудь его прототипа из старонемецких легенд, доктора Фуста, например, то некоторую связь, пожалуй, можно и обнаружить. По крайней мере, упомянутый Фуст, согласно легенде, обладал некоей Тайной и ни в какую не желал ею ни с кем делиться. Впрочем, далее – снова же ни малейшего сходства. Да и не думаю, что придумавшему эту литеру, человеку со странным самообозначением, — "Гражданин Начальник", или "Гражданин Старший Майор НКВД", так его следовало называть (Боже, как давно все было!), — не думаю, чтобы ему, при его шести классах образования, были ведомы все эти древние легенды.
— А как мы сюда попали? — спросила Лиза. — Кажется, мы плыли… Но мы же никуда не выходили из Центра. Там, в подвале, вообще был тупик!
Ответ его был странен, как он сам.
— Если бы все тупики были неодолимыми преградами, — сказал он, — род людской остановился бы в своем развитии еще в допещерную эпоху. Клянусь, выход бывает всегда! Тем более, что по соседству с нашим миром существуют параллельные пространства и параллельные времена… Впрочем, это слишком сложные материи, чтобы вот так вот, сходу, кавалерийским наскоком…
— Но там, внизу… — я кивнул на темноту позади себя, — там все-таки река?
— Г-мм… Ну, в сущности, пожалуй, река… Почему бы не назвать это и так?
— Мне показалось, — продолжал я, — что по ней плыл сам Харон на своей ладье. Возможно такое?
— Отчего же невозможно, коли вы своими глазами видеть изволили? — был ответ.
— И на правом берегу, действительно, горели катары? — спросила Лиза.
— Да… — ответил старик задумчиво. — Что поделать: шла Альбигойская война. Поверьте мне, наш грешный мир еще и не такое видывал.
— Но ведь это же было лет, кажется, семьсот назад! — вклинился я.
— Даже несколько поболее…
— Так как же тогда?..
— Не понимаю, что вас так удивляет? — пожал плечами старик. — Ведь это, тем не менее, в самом деле, было. Неужто вы пребываете в заблуждении, что все мгновения тленны и живут не долее мотыльков, залетевших на огонь? Многие пустые души, в сущности, так и полагают. Это, конечно, удобно, ибо не отяжеляет вашу совесть прошлым всего рода людского. Но удобное не всегда истинно. Нет, все мгновения живут! В том числе и такие, как те, что вы наблюдали, смрадные, корчащиеся от боли. Изымать их из бытия и жить лишь сиюминутным мигом – такая же благоглупость, как разрушить древний замок, отягощенный мрачной памятью и привидениями, надеясь, тем не менее, проживать в одной из его удобных, подновленных башенок.
Его слова нуждались в осмыслении, по крайней мере, сходу я не нашелся, что бы ему такое возразить, поэтому лишь спросил:
— А на другом берегу?.. Мне показалось, что там были египетские боги. Шакал-Анубис, Тот… Они что, действительно, там были?
— Но – если вы утверждаете, что сами видели…
— Да тут уже и не поймешь, честное слово, что видел, а что примерещилось… — пробормотал я. — Там вообще-то были только тени.
Старец сказал с некоторым удивлением:
— А вы что же, полагали, что бесплотных богов какой-либо смертный способен узреть во плоти? Нет, — назидательно продолжал он, — тень – это не так уж мало. Большинство довольствуется ощущением. Или даже предощущением ощущения. К тому же вы тут изволили упомянуть их имена. Уж это, я вам скажу, совсем…