Лихтерфельде, пригород в нескольких милях от правительственного квартала. Будучи гауляйтером, он приказал командующему мобилизовать своих людей и
Он был готов выполнять приказы только от себя лично. Он пригласил Хагена
прослушивать его разговор с Командиром через расширение
его телефон. Когда он повесил трубку, Геббельс повернулся к
Хаген.
«Как вы слышали, я мобилизовал LAH, — сказал он, — но не
Я хочу, насколько это возможно, избежать любой опасности, исходящей от армии.
и СС, стоявшие друг напротив друга с оружием в руках. А теперь идите и спросите своего командира.
прийти и увидеть меня».
У двери он схватил Хагена за руку.
«Ремер — безопасный человек?» — спросил он.
«Господин министр, я мог бы поручиться за него своей жизнью».
«Тогда очень хорошо, — продолжал Геббельс. — Идите и приведите его, и скажите ему, если...
его не будет здесь в течение двадцати минут, я приведу LAH в действие, поскольку я
к тому времени следует предположить, что его держат в военном министерстве силой».
На тот момент Геббельс не знал, какие действия предпринять немедленно.
Ему сообщили, что к нему прибыли офицер и трое солдат от коменданта берлинского гарнизона с приказом арестовать его. Он открыл ящик
своего стола, достал револьвер, который он там держал, и приказал их впустить.
В то же время он следил за тем, чтобы дверь его комнаты, ведущая в кабинет, была закрыта.
его адъютанта был оставлен открытым, чтобы все, что было сказано, могло быть
подслушано. 51
Когда лейтенант прибыл, он нашел Геббельса в ужасном настроении.
Министр крикнул ему, что он выполняет приказы предателей, и
что фюрер жив. Лейтенант, смутившись от этой новости, ретировался.
Хаген тем временем доложил о своем разговоре с Геббельсом майору
Ремер, который тут же сам отправился в резиденцию Геббельса, заявил, что
Теперь он понял, что его приказы исходили от предателей, и что он безоговорочно
Он предоставил себя в распоряжение Геббельса. Он снял оцепление с
Правительственный квартал и собрал свой отряд из пятисот человек в
Сад дома Геббельса. Затем Геббельс спустился вниз и обратился к ним с речью.
в течение десяти минут о важности верности в такое время, как это, пока он
был прерван сообщением о том, что телефонная связь наконец-то возобновилась.
был восстановлен с Растенбургом. Геббельс вернулся к телефону, взяв
Ремер был с ним. Затем майору выпала честь поговорить с фюрером.
лично. Гитлер приказал ему предпринять необходимые действия для поддержания
безопасности, похвалил его за преданность и повысил до звания полковника.
Затем Ремер отправился со своими людьми, чтобы арестовать лидеров заговора.
Военного министерства на Бендлерштрассе и для защиты Радиоцентра от их вмешательства. Штауффенберг, первоначально обвинённый в своём срочном телефонном звонке из Растенбурга в Берлин, был среди тех, кто первым
быть застреленным фарами бронемашины, пролетавшими над двором министерства.
Геббельс немедленно взял ситуацию под контроль. Он превратил свой дом в то, что...
Земмлер описал его как «тюрьму, штаб-квартиру и суд в одном».
Около восьми часов к нему присоединился Гиммлер, который только что вернулся из
Растенбург, и комиссия по расследованию была немедленно создана под
председательство Геббельса. Один за другим, генералы и другие (среди
их Фромм, Вицлебен, Хазе и президент полиции Берлина, граф
Хельдорф) подвергались перекрестному допросу со стороны Гиммлера и Геббельса на протяжении всего
Ночью. По мере того, как узнавали больше, были отданы приказы о дальнейших арестах и
казнён. К этому времени стало очевидно, что корни заговора были широко распространены по всей стране, и в него были вовлечены мужчины как из военных, так и из
гражданская жизнь.
Около двадцати минут второго ночи 21 июля Гитлер
Транслировалось на Германию. Он не последовал совету Геббельса перед тем, как сделать это.
Итак, и результат был плохим. Он казался потрясенным и нервным до такой степени, что...
паника; его речь была прерывистой и отрывистой, его голос грубым и часто
Неясно. Он обрушился с яростью на предателей и потребовал лояльности
Германия. Он снова заговорил о высоком вмешательстве. «Я рассматриваю это, — сказал он, — как подтверждение задачи, возложенной на меня Провидением».
Геббельс был встревожен. Он воспринял такую речь фюрера в таком
В то время его поведение было катастрофическим. Сам он не выходил в эфир до 26-го числа.
В июле он дал пространное и тщательно продуманное описание заговора и способа его подавления. Последующие дни он провел