– Довольно! – Балатон повелительно простер руку.
То, что в ней была зажата подушка, величию не слишком способствовало.
– Кто они такие, дедушка? – вопросы хлынули из Мулы потоком. – Почему никто не знает, кто они? Они вообще люди? Зачем они нужны? Почему они так нас ненавидят? Чего они хотят?
– Опять вопросы! – Балатон скорбно понурил голову. – Хочешь знать, что им нужно?
Он дрожащей рукой указал на Праликса.
Плакальщики шли сквозь толпу. Праздник продолжал бушевать – их никто не замечал. Правда, кругом как-то сам собой расползался холодок, улыбки вяли, веселье гасло. Люди умолкали, глядели пустым взглядом на драгоценности у себя в руках и никак не могли взять в толк, почему им вдруг сделалось так грустно.
– Они заберут Праликса, – гнев и апломб разом оставили Балатона. – Как забрали Брандмара, как забрали Тралакиса и как хотели забрать твоего отца.
– Но они… съедят его – так сказал Капитан?
– Они его заберут, – с вызовом повторил Балатон.
– Мы можем его спрятать, – объявила Мула. – Мы спасем его и от Капитана, и от Плакальщиков.
– И как же?
– Я что-нибудь придумаю, – Мула шагнула к кровати. – Да, мы его спрячем.
– Спрячем? – Кимус решил, что пора снова заявить о себе.
Своевременно встать в позу – обычно это ему отлично удавалось. Проблема была в том, что вот именно сейчас Мула стащила Праликса с кровати и поволокла куда-то по полу, и помощь с тягловой силой была ей куда нужнее вдохновляющих речей. Поведение Кимуса даже немного ее расстроило.
– Ты всю нашу жизнь собираешься прятаться? – возгласил Кимус. – Пусть приходят Плакальщики! Мы встретим их лицом к лицу.
Балатон перехватил взгляд Мулы. Они слабо улыбнулись друг другу.
В этот самый момент надежно запертая входная дверь необъяснимым образом распахнулась настежь.
Кимус подскочил от ужаса и спешно и инстинктивно укрылся за колонной. Мула и Балатон замерли; Праликс безвольно обвис между ними.
Все как завороженные уставились на выросший на пороге силуэт.
– Извините, – сказал силуэт. – Вы точно уверены, что эта планета должна быть именно здесь?
Романа даже не заметила, что Доктор куда-то смылся. Она глядела на небо в телескоп и активно поглощала информацию. Она любила собирать факты и связывать их друг с другом – это придавало миру вокруг нее форму и порядок. Для начала с озоновым слоем что-то было определенно не так. В бинарной системе термосфера и экзосфера должны быть слегка искажены, но здесь ничего подобного не наблюдалось. Это был номер раз.
А номером два выступила любопытная облачная формация, свидетельствовавшая, что здесь только что произошло некое значительное возмущение. К тому же стоял разгар дня, а цветы кругом явно пытались вести себя так, будто была глухая ночь.
И, наконец, оставалась еще эта их Цитадель на дальней горе. Кто-то явно предпринял попытку соединить древние и современные части здания в некое целое, но результат наотрез отказался считать себя чем-то стилистически единым. Более того, он выглядел так неуместно и странно, что впору было приписать авторство сего шедевра Доктору.
Романа чуть-чуть опустила телескоп и недовольно прищурилась. Какая-то физиономия заполнила собой объектив и теперь таращилась на нее в упор. Физиономия была безобразная, любопытная и очень злая. Романа опустила медное устройство еще немного. Прямо перед ней возвышались две фигуры. Может, она и не слишком долго путешествовала с Доктором, но солдатню распознать уже умела.
Оба представителя этой профессии выглядели практически одинаково. Тот, что слева, был чуть посвинее; тот, что справа – помрачнее. Но все равно интересно, в каком инкубаторе они их берут?
Один из стражей выхватил у нее телескоп.
– Это запрещенный предмет, – прорычал он.
– О, правда? – хладнокровно осведомилась Романа.
Видимо, ей до некоторой степени угрожала опасность. У этих людей имелось оружие. Возможно, они даже попытаются взять ее под стражу. Романа обозрела спектр вероятностей. Дано: крайне загадочная планета; самое полезное, что на ней есть – это Цитадель. Самый простой способ получить ответы – это привлечь к делу какую-нибудь облеченную авторитетом личность. Доктор бы наверняка попытался улизнуть из ситуации, но если подойти к ней с умом, рассудила Романа, эта парочка может очень даже пригодиться.
– Запрещенный предмет? – с сомнением протянула она. – А почему?
– Это запрещенный вопрос, – отрезал левый гвардеец (тот, что смахивал на подсвинка). – Ты что, чужеземка?
– Ну, как бы да, – Романа постаралась не закатить глаза.