Летучая мышь растворилась из воздуха и материализовала у дверей Замка Графа-Вампира в вечерней накидке. La Contessa de Franziano, отпрыск валлийских додонов, свалившаяся с триремы у побережья Ливорно в те времена, когда там еще были средневековые стражи на стенах, но утверждавшая, что она чистокровная Франкони из потомков тех еще Медичи, подошла к дверям, озолоченная быстро ветшающим старым кружевом, где паутинки сплетали нити и спекалась грязь, когда она гнула спину, с жемчужиной в подвеске, на которой спал паук, глаза все ох-долу, в голосе сплошь пустословье в резонансном чане — «Дражайший Граф, вы прибыли!» — она целит в двери всхлипывающими дланями, распахивает их дождливой ночи и редким тусклым огонькам Лоуэлла о другой край котловины — Кондю же стоит твердо, сурово, чопорно, бесстрастно, нацистски, стягивает перчатку — втягивает вдох, чуть пшикая губами и вссапывает — с хрипом —
«Дорогая моя, как бы я ни был якобы невозмутим, уверен, выходки маленьких гномих не чета вашим, когда старый Сахарный Пудинг возвращается домой».
«Как же, Граф, — журчит Одесса, девочка-рабыня (Контесса в лагере), — как вам удается такая живость еще до вечерней крови — Рауль только начал мешать Ныряльщиков —» (Ныряльщиков из Всяко-Всячины).
«Он со своим прежним Пшютом на колокольне, имея в виду, разумеется, миссис Колдун Ниттлинген[19], будь проклята к чертям ее ветхая шипастая пердель».
«Ну я полагаю — »
«Прибыл ли из Будапешта мой ящик?» — осведомляется Граф (а в миле от него Джо Плуфф успевает к углу Риверсайда, опередив порыв дождя).
«…бюрократические проволочки, Граф, предотвратили всякое подобие прибытия вашего ящика до исхода Круговорота».
«Пфуй! — хлопнув перчатками. — Я вижу, это станет еще одной провальной миссией — искать пук для старой пукорожи — тощешеяя личность — кто еще есть?»
«Блук. Шпляф, его чокнутый громила-ассистент. Мряф, его отпадший дятел с крабьей башкой —»
«И?»
«Кардинал Акры… предлагает свою сарабандовую брошь на кожу Змея — если можно вырезать кусочек… в обмен на брошку…»
«Так скажу, — Вамп-Граф склабится, — они внай чертовски удивятся, когда крестьянству достанется… подливка от этого змея».
«Считаете, выживет?»
«Кто пойдет его убивать, чтоб оживить?»
«Кто захочет его убить, чтоб выжить?»
«Парижаки и Попы — найдите им то, с чем единоборствовать лицом к лицу, да еще чтоб ужас и кровопролитие в перспективе — они удовольствуются деревянными крестами и разойдутся по домам».
«Но старый Колдун хочет жить».
«С той формой, что он принял в последний раз, я бы не брал в голову —»
«Кто такой Доктор Сакс?»
«В Будапеште мне говорили — старый сбрендивший дурень. От него никакого вреда не будет».
«Он здесь?»
«Здесь — предположительно».
«Ну а — как долетели?» (умеренно) «Разумеется, теперь у меня для вас есть ящик с доброй американской почвой, где можно спать, — Эспириту вам ее накопал — за вознаграждение — взымет с вас наверху — а эквивалент К (поскольку денег он никогда не увидит, стало быть, жаждет лишь крови) можете оставить у меня, когда раздобудете, и я ему уплачу — он все ноет и ноет —»
«У меня и сейчас К есть».
«Где достали?»
«У молоденькой девушки в Бостоне, когда сошел в сумерках на берег, около 7, на Милк-стрит снежок вьется, но потом пошел дождь, весь Бостон в слякоти, я втолкнул ее в закоулок и куснул под самой мочкой, высосал с пинту, а половину сберег в золотой банке, чтоб утром на сон грядущий приложиться».
«Счастливец — я себе нашла славного шестнадцатилетнего мальчика в мамином окошке, он считал птичек в послеужинных синих сумерках (солнце на западе только-только закатилось), и я его ухватила за самое адамово яблоко и съела половину его крови, он был сладок — а на прошлой неделе у меня —»
«Довольно, Контесса, вы убедили меня в том, что я мучительно верно поступил, сюда приехав, — Конвент долго не продлится — Замок, несомненно, задребезжит — но (зёв) я хочу двинуться дальше — если, разумеется, Змей и впрямь не возникнет, в таком случае я, само собой, задержусь посмотреть кошмарное зрелище собственными глазами — с немалого расстояния в воздухе —»
19
Немецкий город Киитлинген в земле Баден-Вюртемберг считается одним из возможных мест рождения средневекового мистика и колдуна, бродячего алхимика и астролога доктора Иоганна Георга Фауста (ок. 1480 — ок. 1540), прототипа героя известной легенды, неоднократно обрабатывавшейся в мировой литературе.