В кабинете секретаря обкома сидел крупный мужчина в синем полувоенном костюме и белых чесанках, директор коломенского паровозостроительного завода, и в сильном возбуждении говорил:
— Поймите нас, без этого дома заводу не обойтись. Мы задыхаемся тесноте. Под угрозой задание по выпуску танков.
— Я уже ответил вам — вопрос о передаче здания будет решаться на бюро обкома. На него претендует и авиационный завод, — устало отвечал секретарь, с трудом сдерживая раздражение. — Самолеты фронту тоже нужны. Жалуйтесь в Москву. Это ваше право.
Вошла секретарша, наклонилась, сказала:
— Он здесь.
Секретарь обкома достал из папки листок бумаги. Сверху большими красными буквами было напечатано; «Государственный комитет обороны». Ниже в бумаге говорилось: «Секретарю Кировского обкома партии. Председателю облисполкома».
«Лаборатория, руководимая профессором Якимовым, разрабатывает тему, имеющую первоочередное оборонное значение. Под Вашу личную ответственность создайте нормальные условия для указанной лаборатории, жизни и быта сотрудников. Окажите ей всемерную помощь».
Под бумагой стояла хорошо знакомая секретарю обкома партии подпись: «И. Сталин».
Он снял телефонную трубку, сказал секретарше:
— Просите.
Пока Якимов шел по дорожке, устилавшей большой кабинет секретаря, хозяин встал на стул и отворил форточку. Комната сразу наполнилась шумом. Мимо двигалась воинская часть. Слышался топот сотен ног, шуршание полозьев по снегу, ржание лошадей, отрывистые слова команд.
В течение ночи у секретаря обкома перебывали десятки людей. И почти все курили крепчайший местный самосад. Когда от дыма начинало захватывать дыхание и все тонуло в синеватом едком облаке, он устраивал перерыв и проветривал комнату. Запретить курить он не решался. Утомленные, измученные люди могли попросту уснуть тут же в кабинете.
— Здравствуйте, Сергей Сергеевич, — сказал секретарь, протягивая руку. — Прошу. Я ждал вас. — Он указал на стул рядом со своим, уставленным телефонами столом.
Худое лицо с большим насмешливым ртом, крепкое рукопожатие, защитная гимнастерка, подпоясанная офицерским ремнем, — вся внешность секретаря выдавала в нем человека волевого, уравновешенного, полностью погруженного в важнейшие государственные обязанности. Представить, что вот уже второй день он с нетерпением ждет телеграмму из Москвы от единственной дочери было трудно, почти невозможно. Она закончила там курсы радисток. Перед заброской в тыл врага должна была получить краткосрочный отпуск и приехать в Киров. Но телеграммы от нее все не было и не было, и беспокойные мысли, что ее могли послать на боевое задание, не дав отпуска, весь день отвлекали его и мешали работать.
Секретарь понимал, что раз в такое тяжелое время сидящему перед ним человеку и его лаборатории уделяется столько внимания, она занимается очень важными оборонными вопросами. Но, не желая ставить Якимова в сложное положение, не расспрашивал о его работе.
— Помещение для вашей лаборатории готово, профессор, — сказал он. — Можно хоть сейчас проехать и посмотреть. Сложнее с жильем для сотрудников. Пока можем выделить только две комнаты для вас и комнату вашему заместителю.
— Мне с дочерью достаточно и комнаты. Во вторую можно временно поселить две семьи.
— Спасибо, — сказал секретарь, рассматривая сидящего перед ним ученого. Лицо профессора показалось ему трагическим. Мелькнула мысль: «У него, видимо, большое горе», — но лишь сказал: — Это немного облегчает нашу задачу. Чем еще на первых порах я могу вам помочь?
Якимову понравилось, что секретарь говорил кратко, по-деловому, будто от собственного имени. Это создавало ощущение доверия, теплоты.
— Благодарствую, — сказал Якимов, вставая. Лицо его по-прежнему оставалось хмурым, огорченным. Он помолчал, словно раздумывая. — Если позволите, есть одна просьба.
— Я вас слушаю, профессор.
— Мой сын, лейтенант Якимов, тяжело ранен и находится в госпитале вблизи Ленинграда. Не смогли бы вы помочь мне быстрей добраться до него?
Секретарь набрал номер телефона, о чем-то спросил. Якимов стоял, погруженный в свои мысли. Возможно, Геннадия уже нет в живых. В телеграмме было сказано: «Состояние крайне тяжелое».