— Иона! — вырвалось у нее. Она готова была заплакать, настолько милым и нежным он был. — Ты так добр ко мне.
— Является ли это разрешением поцеловать мою жену? — Сердце ее отчаянно заколотилось. Ответить она ничего не смогла, но Иона, судя по всему, принял ее молчание за согласие. Потому что буквально через секунду он уже обнимал ее, притягивая все ближе и ближе и покрывал лицо поцелуями.
Это были нежные и трепетные поцелуи. Он посмотрел ей в глаза. Интересно, что он мог в них прочитать? Конечно, у нее не было никаких возражений против его поцелуев. Руки ее обхватили его шею. Голова начинала кружиться, она уже не чувствовала под собой ног.
— Моя жена! — шептал он ей прямо в губы. И поскольку она не сопротивлялась, он продолжал ее целовать, а тела их все крепче прижимались друг к другу.
Жена! У нее не было никакого права называться его женой.
— Я думаю, что наверху нам будет гораздо удобнее, — сказал он и наклонился, словно хотел взять ее на руки и унести в спальню.
— Нет! — пронзительно закричала она, останавливая его, сама не понимая причину своего протеста. Он был теперь ее мужем, ей следовало ему повиноваться.
— Нет? — словно эхо, повторил Иона.
— Я не могу, — еле слышно проговорила она. Лидия знала, что не может разделить с любимым человеком брачное ложе. Она слишком сильно его любила, чтобы обманывать и дальше. Если бы она промолчала, то стала бы его полноправной женой и их законный брак вступил бы в силу. Этого Лидия и хотела. Она хотела стать его неотъемлемой частью, делить с ним все. Но этому не суждено было случиться. Ей надо немедленно остановиться.
— Ну, хорошо, — спокойно сказал Иона после минутного молчания. — Я приношу свои извинения за то, что сейчас произошло. Но ты такая обольстительная женщина, Лидия. Должно быть, я неправильно истолковал твое поведение. Ну что ж, пойдем наверх. Но, наверное, тебе лучше спать сегодня в своей комнате.
— Иона, дело совсем не в том… — она замолчала, застенчивость мешала объяснить, что причиной отказа было не ее нежелание заниматься с ним любовью, а совсем другое. — Я не могу, — беспомощно пробормотала она.
— Я же сказал, что сегодня в этом нет никакой необходимости.
— Я вообще не могу этого допустить.
— Никогда? — Он озадаченно на нее смотрел, пытаясь разгадать, что же с ней происходит.
— Никогда, — произнесла она, задыхаясь.
— Лидия, — успокаивал он ее, — твои нервы на пределе. Не тревожься, один день отдыха, и все встанет на свои места. Все придет в норму.
— Наш брак должен быть признан недействительным! — выпалила она на одном дыхании, пока у нее еще было достаточно сил, чтобы вымолвить эти горькие слова.
— Недействительным? — Она вдруг поняла, что Иона совершенно не предвидел такого поворота событий. Хотя ему удавалось сдерживаться и сохранять хладнокровие и в своих действиях, и в разговоре. — Ты не считаешь, что в принятие такого ответственного решения я должен внести посильную лепту?
— Ты меня не понял, — в полном отчаянии сказала Лидия, отходя от него как можно дальше. Она еще не пришла в себя после его поцелуев, и ей надо было собрать воедино все свои скудные силы, чтобы отчетливо выразить и донести до него сокровенные переживания.
— Ты совершенно права. Я ничего не понимаю, — спокойно ответил он.
— Я обманула тебя, — созналась наконец Лидия. Сердце ее опустилось в пятки, когда она заметила, как он грозно нахмурился. Ее признание он воспринял довольно враждебно. И она заторопилась объясниться: — У меня есть свой собственный капитал. То есть появится в самое ближайшее время. Пятьдесят пять тысяч фунтов! Я узнала об этом всего несколько часов назад, когда надо было уже идти в церковь. — У нее перехватило дыхание. С большим трудом она пыталась продолжить: — Мне не следовало венчаться. Я обманула тебя.
Что она ожидала услышать от него, произнеся свое признание, она точно не знала. Возможно, возмущенный обманом, Иона тотчас же отправит ее обратно в Бимхерст-Корт. Но она совершенно не ожидала, что в ее словах он найдет нечто большее, чем обман.
— Ты только что сказала, что тебе не следовало выходить за меня замуж, — жестко произнес он. И, пристально смотря в ее огромные зеленые глаза, так же жестко добавил: — Тогда, возможно, моя дорогая, ты окажешь мне любезность и объяснишь, зачем ты все-таки это сделала?