— Что? — спросил я.
— Я всё понял, и готов признаться в своих преступлениях. Только не убивайте меня, позвоните в милицию, и я дам чистосердечное признание, — начал лепетать он.
— И много ты преступлений совершил? — у меня в голове уже стал вырисовываться план, как облегчить Майе душевные страдания во время первого кормления.
— Я не считал, но расскажу обо всех.
— Какие именно преступления ты совершал? Изнасилования?
— Да, потом было ещё пару нападений для грабежа.
— Сколько было изнасилований?
— Шесть.
— Чудесно. Сейчас я отнесу тебя в комнату, и ты там увидишь девушку. Ты расскажешь ей, сколько изнасилований ты совершил, где и когда, а так же расскажешь ей, про остальные свои преступления. Понял?
— И вы меня отпустите?
— Отпущу, — ответил я вслух, а про себя добавил: «На тот свет».
Я поднял его вместе со стулом и понёс в спальню.
— Кто вы? — испугано спросил он. — Люди так не могут.
— Ты получишь ответы на все свои вопросы, и узнаешь, кто мы, только чуть позже, — пообещал я.
В спальне я поставил стул с ублюдком возле кровати и сказал:
— Начинай.
— Первый раз я изнасиловал девушку три месяца назад….
Но я не слушал этого урода, а внимательно наблюдал за реакцией Майи. Сначала она ни как не реагировала на его слова, но уже через десять минут после начала рассказа, она стала сжимать кулаки и бросать в сторону выродка злые взгляды. И чем дальше он говорил, тем больше в позе Майи чувствовалось напряжение. Ещё через десять минут, она уже села и, не отрываясь, смотрела на мужчину. Вернее, она даже не смотрела, она сверлила его взглядом.
Когда я увидел её взгляд, меня пробрал озноб. Я думал, что видел уже все возможные состояния Майи — и злость, и доброту, и страсть, и нежность. Но вот такой я её ещё никогда не видел. И я понял, что сейчас Майя даже не злая или в гневе, а это в чистом виде ярость, и я поблагодарил Бога, что на меня она никогда так не смотрела.
Через пять минут рассказ закончился, и я обратился к ней:
— Тебя ведь пугает не то, кем ты стала, а то, как ты будешь вынуждена питаться, ведь так? А теперь представь сколько, таких как он, топчут землю, насилуя, убивая и калеча судьбы других людей. Ты можешь с чистой совестью питаться ими.
— Я не имею права судить других. Для этого есть суд и Бог, — неуверенно произнесла Майя.
— Да, есть. Но пока их найдут и осудят, или пока они попадут к Всевышнему, сколько жизней они могут ещё угробить?
— Я не смогу, — она замотала головой, и вжалась в спинку кровати.
— Сможешь, просто тебе первый раз страшно, — сказал я, подходя к сумке и доставая оттуда скальпель. — Я тебе помогу, — и, подойдя к пленнику, провел скальпелем по руке. Парень закричал, но я тут же его вырубил ударом в голову, чтобы он не отвлекал Майю. — Вспомни, что он делал с девушками, и как он над ними издевался. Среди них могла быть твоя подруга, или знакомая.
Майя, услышав запах крови замерла. Я прекрасно понимал, что она сейчас чувствует, хотя и был не голоден, напившись её крови ещё когда она была человеком. Со стопроцентной уверенность я знал, что сейчас у неё кружиться голова от аромата, и она с трудом сдерживается. Я и сам замер боясь спугнуть её лишним движением. Когда Майя стала очень часто сглатывать слюну и еле заметно поддаваться вперёд, а потом опять застывала, я понял, что должен ей помочь, иначе кровь начнёт сворачиваться.
Сев на кровать, я посадил её к себе на колени и стал шептать:
— Душа моя, это совсем не страшно. Просто тебе это непривычно, но поверь тебе понравиться. И не надо этого пугаться и испытывать угрызения совести. Он выродок, который мучил людей, и кто-то должен останавливать таких как он. Почему бы тебе этого не делать? — я взял его за руку и поднёс её к лицу Майи. — Вспомни его рассказ и сделай хоть один глоточек, и если тебе не понравиться, то не пей, — но я прекрасно знал, что если она попробует, то уже не остановиться, пока не насытиться.
Ноздри Майи стали раздуваться, и она начала всё чаще дышать и, не отрываясь, смотрела на кровь, вытекающую из пореза.
— Один глоточек, — нежно прошептал я. — Всего один, — Майя, оторвав взгляд от раны, посмотрела на меня, и я, наклонившись, поцеловал её. — Просто попробуй.
Вздохнув, она наклонилась к руке и, сделав первый глоток, снова замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Я же боялся даже дышать, понимая, что сейчас я получу ответ — выживет ли Майя как вампир, или я убил её собственными руками — обратив. И когда она опять припала губами к ране, я с шумом выдохнул. Она станет одной из нас.