— У нас, — тут же выпалил врач, боясь упустить очередную выгоду. — Есть отличная комната в левом крыле для гостей. Даже можно поужинать, я распоряжусь.
— Договорились, — удовлетворился Санчес.
— И по поводу похорон не беспокойтесь, всё входит в сумму, даже венок и цветы, — врач, пока Александр не передумал, махнул рукой. — Вера! Проводи людей в гостевую комнату!
Вера — полная бабища с чересчур ярким макияжем. Белый халат на её пышной фигуре уже не застёгивался на все пуговицы, только на одну под огромной грудью. Как бабочка в сто килограмм подлетела к представительному Александру. Да-да, в резиновых сапогах, охотничьих штанах и старом свитере он всё равно выглядел представительно, импозантно и сильно нравился женщинам всех возрастов. От меня восемнадцатилетней до Веры, которой лет сорок, если не пятьдесят.
— Милечка, — позвал меня Александр и протянул руку.
Вера внимательно меня рассмотрела. И вдруг широко улыбнулась ярко-накрашенными бесформенными губами. Наверняка она подумала, что я дочь или племянница, ведь уже приметила, что у сатира кольца на пальце нет. Повеселела женщина. Облом.
— Не называй меня так, — сказала я Александру.
— А как называть? — тихо спросил он.
— Эмилия, — строго велела я и за руку его не взяла.
— Эмили можно? — улыбнулся уголком губ, и я только сейчас увидела, что у него ямочки на щеках, а во внешних уголках глаз собираются задорные, хорошенькие морщинки, отчего он ещё больше становился похожим на сатира.
— Тогда будешь Санчес, — ответила я, но улыбка не получилась.
— Договорились, — кивнул Александр, тряхнув чёрной копной волос и насильно взял мою руку в свою.
Горячий мексиканский мужчина. Наверно, у них температура тела выше, чем у россиян. Рука его была очень горячей и большой, я в его ладони помещалась своими пальцами целиком.
Мы прошли в дальнюю часть здания, где среди кабинетов, действительно, была комната для гостей. Вера включила свет и оставила нас наедине. Взявшись за руки, мы стояли на пороге большой комнаты и смотрели на единственную двуспальную кровать.
На окнах висели старые жёлтые занавески. Был стол с двумя стульями, пустой шкаф и маленький закуток с дверью. Там притаились древний унитаз и железная раковина.
Вера вернулась быстро. Принесла на подносе ужин, в котором по нормативам лежало немного пюре с котлеткой, и рядом с тарелками кинула конверт с деньгами.
— Посуду заберут с утра на завтраке, — прошипела она и удалилась, хлопнув дверью.
Александр взял конверт, пересчитал деньги.
— Положи к себе в рюкзак, — велел он мне, и я тут же сделала, как он сказал. Посмотрела на свой телефон. Пришло пять сообщений: три от подруги Анжелики, одно от мамы и одно от коммунальной службы с напоминанием о долге.
Я вначале вымыла руки, а потом уже приступила к еде. Понятно, что дезинфекция в больнице, но мне казалось, что самые злейшие бактерии живут именно в таких местах.
Села за стол, чтобы поужинать. Набрала мамин номер. Я решила не говорить ей о том, что бабушка умерла. Хотя не думаю, что мама сильно расстроится, они с бабулей были на ножах, как среднестатистические невестка и свекровь. Но любое неприятное известие не стоит доносить до смертельно больного человека. Мало ли, что маме в голову придёт. Будет думать, что она следующая. А мне такое не нужно.
— Привет, Милечка, — радостный голос мамы заставил меня улыбнуться. Она последняя из всех моих родственников. Я в лепёшку разобьюсь, но деньги на лечение соберу.
— Привет, мам, — постаралась голосом не выдать, что нахожусь на грани истерики. — Как у тебя дела?
— Теперь лысая, — рассмеялась она. Ей делали облучение или какую-то другую страшную процедуру, от которой волосы выпадают. — Вы приехали уже?
— Нет, задержались. Завтра приедем, — мастерски врала я.
— Ты следи там за чёртовой бабушкой, она такую ересь мне сегодня с утра говорила.
— Звонила? Она тебе звонила? — не поверила я, конфликт-то был серьёзный. Они не разговаривали полгода. Через меня транслировали свои гадости.
— Представляешь. Сказала, что чувствует смерть свою. Собака такая. И, мол, за тебя беспокоится, что ты по ночам где-то пропадаешь.
— Мам, я не виновата, что у Андрюхи концерты только ночные, — оправдывалась я, наминая ужин. — Он меня иногда приглашает на флейте им подыграть.
Это было правдой. Только не о тех ночных похождениях бабуля беспокоилась, когда я накрашенная уходила в ночной клуб. Её больше настораживали мои исчезновения в чёрном спортивном костюме.
— Хочешь ещё? — тихо спросил Александр, когда моя тарелка опустела. Я отрицательно покачала головой, быстро выпила свой компот и отложила посуду в сторону.