Энжи отбросила желтую газету на кофейный столик. Неужели им больше не о чем писать? Сердце ушло в пятки при мысли о том, что может накрутить себе Байрон.
И небезосновательно. Она ни разу не позвонила жениху после того вечера в пентхаусе мужа. После того поцелуя с мужем. Когда ей стало окончательно ясно, что она не хочет выходить за Байрона.
Грузчики ходили туда и обратно, погружая вещи из квартиры в грузовик. Повсюду стояли коробки – жестокий символ вновь не обретенного счастья.
Разговор с отцом прошел предсказуемо. Отец не видел других вариантов, кроме как вернуться к законному мужу. «Начнем с того, что тебе не надо было от него уходить», – повторял Алистер Кармайкл.
Анжелина взяла в руки чашку горячего кофе. Обхватила ее пальцами – ледяными, несмотря на теплую температуру помещения. Все это так неправильно. Тем более что при таких обстоятельствах ответственность за маму вновь ложилась на Эбигейл и их брата Джеймса. Нужно опять собрать жизнь по крупицам. Она сильная девушка, она сможет. И она даст сестре возможность пожить своей жизнью.
Согревая руки о горячую чашку, Анжелина размышляла. Раз она решилась это сделать, то все должно случиться на ее условиях. Здесь нет места наивности. Она не отдаст мужу контроль над ситуацией. И не пожертвует снова своей независимостью и свободой. В его игру она сыграет по своим правилам.
Лоренцо держал телефон между ухом и плечом, наливая виски в бокалы.
– Последний вопрос к Баваро, и я весь внимание, – оправдался он перед родным братом Франко. – Он – моя козырная карта.
– Хорошо, – ответил брат. – Теперь для меня истинное наслаждение смотреть на лицо отца. Скоро ты сделаешь «Риччи» главной сетью люкс-отелей на планете. Ты, а не он. Его аж кривит от осознания, что ты его обскакал.
Лоренцо улыбнулся. Отец всегда питал нездоровую страсть к конкуренции – в том числе с собственными сыновьями. Это лишь сплотило Лоренцо и Франко в своеобразной борьбе с всевластным отцом. И если Франко отвечал за миланский офис отправок, Лоренцо вел дела компании из Нью-Йорка. Несколько лет назад отец отошел от своих прямых обязанностей и теперь выступал консультантом при совете директоров.
Когда Баваро не ответил, Лоренцо глотнул виски из бокала.
– Как Елена восприняла новость? – аккуратно спросил он.
Франко тяжело вздохнул:
– Не очень хорошо. Она считает это своей виной, хотя врачи в один голос утверждают, что проблема во мне.
Лоренцо знал, что значит потерять ребенка через неделю после того, как твоей женщине сказали о беременности. Но он не мог представить, что значит услышать диагноз как у Франко. Бесплодие.
– Сейчас будь с ней почаще, – тихо проговорил Лоренцо.
«Не будь таким идиотом, как я», – добавил он про себя.
Франко пожал плечами:
– Мы можем взять ребенка из приюта. Это не менее серьезный шаг.
Лоренцо понимающе кивнул.
В следующие полчаса братья обсуждали предстоящий день рождения мамы. После Франко уехал, оставив Лоренцо в томном ожидании своей строптивой жены.
Мысль о наследнике уже не казалась такой пугающей, как вначале, когда ультиматум отца прозвучал как гром средь ясного неба. Теперь же такая перспектива его даже радовала.
Теперь, когда Анжелина приняла его предложение. Его полный эгоизма шантаж.
Он встретил Энжи через два года после смерти Лючии. И в эти два года у него не было ни одной женщины. Слишком сильны были душевные муки, раздиравшие его за то, что не смог защитить свою жену. И вот на вечере в Нассау он встретил Анжелину. Она общалась с одним из компаньонов своего отца. Произведенный ею эффект можно сравнить с электрическим разрядом.
Всего один танец, одно прикосновение к ее манящим изгибам, и окружающий мир перестал существовать для Лоренцо. Тогда его обуяла страсть, о которой он успел забыть. Некогда заснувшее желание пульсировало в крови, когда он нес ее на руках в свою комнату на вилле Кармайклов. Это Анжелина вернула Лоренцо к жизни.
Настенные часы пробили половину восьмого, когда раздался звонок приехавшего лифта. На Анжелине были обтягивающие черные легинсы и старая, почти выцветшая блузка. Ее волосы были забраны в хвост, на лице – ни намека на косметику. И все же она – самая сексуальная женщина, которую он видел в жизни.
– Тяжелый день? – спросил Лоренцо, осматривая Энжи с ног до головы.
Она слегка покраснела:
– Тяжелый. Готовила кое-что к показу. Прости, что опоздала.
Лоренцо знал, ее извинение неискренне. Но он закроет на это глаза, чтобы не омрачать их воссоединение.