Гурову не хотелось возвратиться домой на грани размолвки, и он решил спасать ситуацию немедленно. На его языке уже вертелась не слишком удачная, но вполне нейтральная шутка, которая могла бы убедить жену в том, что и до сих пор он тоже шутил и его слова нельзя воспринимать слишком всерьез. Но тут случилось небольшое происшествие, которое заставило Гурова произнести совсем другие слова.
Вся небольшая перепалка и покаянные размышления Гурова заняли всего несколько секунд, и на светофоре еще даже не успел смениться запрещающий красный свет. Но тут неожиданно слева, из-за гуровского «Пежо», вывернулась ярко-красная спортивная машина, из тех, которые Гуров про себя окрестил «пижонскими», спокойно прибавила газу и, пролетев на красный свет, свернула на Садовое кольцо. При этом она едва не чиркнула носом мирно движущийся на зеленый свет «Ниссан», но в последний момент, набрав завидную скорость, проскочила опасную зону и весело помчалась дальше. Гурову даже показалось, что он видит, как из-под колес спортивной машины взвилась струйка дыма.
– Без комплексов парнишка! – помотал головой Гуров, провожая взглядом лихача. – Вот из-за таких автомобиль и назвали источником повышенной опасности. Жаль, что на этом перекрестке не оказалось моих коллег из ГИБДД, искренне жаль!
– Не думаю, что это что-нибудь изменило бы, – уничтожающим тоном заметила Мария. – Кроме благосостояния твоих коллег, конечно. Человек, который может себе позволить такую машину, наверное, сумет откупиться и от любого гаишника.
– Ну, во-первых, не от любого, – заступился Гуров за честь мундира. – Не надо обобщать. А во-вторых…
– Послушай, может быть, мы поедем? – перебила его Мария. – Между прочим, уже можно. Даже тем, кто не на красной машине.
Гуров сообразил, что на светофоре уже горит зеленый, и с некоторым смущением исправил свою ошибку – тронулся с места и тоже повернул налево. Спортивная машина была уже далеко.
– Я все думаю, откуда у него деньги? – вдруг задумчиво произнесла Мария. – Некрасиво это, но я любопытная, а такие вещи мне, как женщине, особенно не дают покоя.
– Ты сейчас про кого? – поинтересовался Гуров. – Ну, что не про собственного мужа, это понятно, но все равно интересно…
– Да вот про этого владельца «Ламборджини», – ответила Мария, кивая в сторону удаляющейся машины. – Это же наш осветитель. Леша Пчелинцев. На эту его, как сейчас выражаются, тачку у нас весь театр дивится.
– А что, осветители у вас прослойка несостоятельная? – спросил Гуров.
Мария покосилась на него, нахмурив брови.
– Не смеши меня, Гуров! – сказала она. – Я ведь серьезно говорю. Работает парень простым осветителем. Ни интеллекта, ни амбиций особенных за ним никто не замечал. К работе относится, как говорится, в пределах разумного. При этом курит только дорогие сигареты, прекрасно одевается, меняет машины…
– Не забивай себе голову, – посоветовал Гуров. – Мы построили общество равных возможностей. Вот и у твоего осветителя появились, значит, какие-то возможности. Слава богу, если это наследство богатой бабушки. В противном случае вам придется однажды подумать о другом осветителе. Каждому овощу свое время.
– Надеюсь, моя информация не станет для тебя руководством к действию? – с легким беспокойством спросила Мария. – Я рассказала тебе это не для того, чтобы ты возбуждал против него уголовное дело…
– Уголовные дела возбуждает прокуратура, – поправил ее Гуров. – Оперуполномоченный – это всего лишь сыщик. Ищейка. И то в том лишь случае, если получает приказ на проведение оперативно-следственных мероприятий. Я не могу хватать каждого, у кого в кармане толстый бумажник. А твоего Лешу Пчелинцева я, может быть, вообще больше никогда не увижу…
– Это вряд ли, – заметила Мария. – Он, между прочим, недалеко от нас живет. В старом пятиэтажном доме. Там даже домофонов на дверях нет.
– Ага, значит, квартирный вопрос твоему миллионеру решить не удалось?
– Да, на пентхаус Леша пока не замахнулся. По-моему, он предпочитает вкладывать деньги так, чтобы пускать пыль в глаза окружающим. Домой ведь каждого не потащишь.
– Это верно. Значит, не такой уж он баснословный богач, – заключил Гуров. – Хотя, конечно, «Ламборджини»…
В глубине души ему было совершенно наплевать на образ жизни неведомого ему осветителя. Гуров даже и не помнил его в лицо, хотя в театре, где служила жена, бывал регулярно. Вот штраф бы за проезд на красный свет он содрал с этого фанфарона с удовольствием. А еще лучше – лишил бы прав годика на полтора. Но сделать этого он не мог по двум простым причинам. Это не входило в его служебные обязанности, и догнать лихого осветителя он все равно уже не мог.