– Ты не должен был позволять ему уйти, – прорычал брат Коло, Бертан. Он был ветераном с Инвита, и отвечал за полную интеграцию Коло в отделение. – Все незарегистрированные лица представляют риск.
– Его бумаги в порядке, – ответил Коло. – Настолько, насколько могли быть. Мы должны показывать и некоторое милосердие.
– Если бы он был диверсантом, его бумаги также были бы в порядке, – сказал Бертан, наблюдая за уходящим мужчиной. – Милосердие – опасно.
– Думаете, ради безопасности нам стоит их всех убить? – резко спросил Коло.
– Нет, – ответил Бертан. Он позволил мужчине уйти. Он мог задержать его, но не стал.
Коло задумался, как долго ещё ответ Бертана продолжит оставаться неизменным, если этот вопрос зададут снова. Рано или поздно ответ станет иным. Это было неизбежно. Он мог представить, как Бертан убивает мужчину. Он мог представить, что поступает точно также.
– Отделение, – раздался по воксу голос сержанта Бенедикта. – Немедленно выдвигайтесь к Вествею. У нас проблема.
– Что за проблема? – спросил Бертан. Он жаждал действий. Всё что угодно, чтобы развеять ужасно утомительное ожидание.
– Проблема с гражданскими, – ответил сержант. Его голос был напряжён.
Проблема с гражданскими – самая худшая проблема, с которой мог иметь дело воин.
Максим Тэйн наблюдал по пикт-передаче за назревавшим бунтом. Сервочереп стремительно пикировал над толпой людей. В очереди было несколько десятков силовиков, слишком мало, чтобы сдержать столь многих, и они были почти такими же истощёнными и обеспокоенными, как и противостоявшая им людская масса. Гражданские выстроились в очереди и терпеливо ожидали возможность забрать пайки у западного входа на рынок Льва, где несколько пустых грузовых контейнеров переделали в распределительный центр. В стенах вырезали двери и поставили прилавки для раздачи хранившейся внутри еды. Но сегодня ставни не открылись. Они остались закрытыми. Это было проблемой.
Очереди начали формироваться на рассвете. Они растянулись на добрую милю, прежде чем стало очевидно, что двери не собирались открываться. Вскоре очереди начали распадаться. Люди проталкивались вперёд. Образовалась толпа. Это всегда являлось поводом для беспокойства. Сообразительный человек мог бы успокоить их страхи словами. Но не похоже, чтобы среди силовиков нашёлся такой человек, а вот в толпе присутствовало твёрдое ядро. Мужчина что-то кричал, Тэйн не слышал его слова, но они явно являлись подстрекательскими. Люди слушали. Как снежинки собирались вокруг пятнышка пыли, так и опасность разрасталась вокруг этого человека.
– Почему они не арестуют его? – прорычал Тэйн. Он не был создан для полицейской работы, только для войны, но его разум легко адаптировался и развивался, и решение назревающей проблемы являлось для капитана очевидным.
– Их там слишком мало, – ответил Гантрен.
Тэйн непроизвольно нахмурил напоминавшее скалу лицо:
– Они запросили помощь?
Гантрен быстро нашёл соответствующую информацию:
– Никак нет, милорд.
– Поблизости есть наше отделение?
– Боевое отделение из двадцати воинов патрулирует рынок. Они из роты Ханфильда.
– Найдите нужные коды связи и соедините меня с ними, – сказал Тэйн.
– Они не запрашивали помощи. Стоит оставить это силовикам, – предупредил Гантрен.
– Отмечено, – сказал Тэйн. – А теперь выполняйте.
Коло напряг палец на спусковом крючке. Он и братья стояли перед разгневанной толпой. Собрались тысячи недовольных, и с каждой минутой их становилось всё больше. Пятьдесят силовиков пытались сохранить порядок. Безнадёжная затея. Появление космических десантников не помогло улучшить ситуацию. Когда подоспело отделение Коло, люди ненадолго успокоились, но затем ярость вспыхнула вновь, как у лесного пожара, который стелился по мокрой земле и неожиданно встретил сухую траву. Они разозлились, увидев Имперских Кулаков.
– Остановитесь. Возвращайтесь в свои дома. Еда поступит завтра, – произнёс сержант Бенедикт. Слова прозвучали спокойно и разумно, но толпа восприняла их, как провокацию.
В центре беспорядков находился мужчина, взобравшийся на киоск. Толпа собиралась вокруг него. Коло увеличил изображение лица этого человека. Ему не понравился свет в его глазах. Отчаяние придало ему красноречия или за этим стояло что-то более зловещее?
– Не будет никакой еды! – воскликнул мужчина. Он размахивал пальцем, обвиняя всех и всё в чём-то неопределённом, но чудовищном. – Больше не будет никакой еды! Воины Терры уходят и бросают нас на произвол судьбы!