-А огонь? - сообразил Кашуэ. - Они ведь могут бояться печи из-за огня?
-У печей - своя магия. На них дом держится, да семейный очаг ими хранится. Так что вовсе не из-за огня злые духи печей боятся. Но с пламенем у них свои счёты - только пламя это должно быть собственными руками добытое. А как ты искры из дерева да трута добудешь, весь дом не спалив?
Огнивом Кашуэ пользоваться умел. Но вот про высекание огня из кусочков дерева только слыхал.
-А огниво - никак? - почти жалобно спросил он. Отказываться от поддержки пламени как-то не хотелось.
-Никак, - отрезала Легна.
-Какое мне нужно дерево? - юноша почти сполз с печи, мечтая о бадье с водой и свежей одежде. - И как мои люди?
-Дня четыре - и будут полностью здоровы, - сообщила Легна. - Смогут с тобой продолжать путь. А дерево - его ж не только найти, его высушить особым образом нужно! Счастье твоё, есть у меня несколько деревяшек подходящих, на крайнюю беду берегла, да тебе нужнее.
Кашуэ отправился за нею. Действительно: и раненые, и обожжённые солдаты выглядели намного лучше, словно пострадали не пару дней назад, а недели три. Юноша поел, пообщался со спутниками, натаскал и нагрел воды (посочувствовав дворцовым слугам), и долго млел в бадье. Думать о предстоящем вечере не хотелось.
-Иди-ка сюда! - позвала принца, стоило ему устроиться на лавке на солнышке Легна. - Ишь, разнежился.
-Что уже второе задание? - шевелиться не хотелось.
-Второе задание, можно сказать, сейчас выполняешь: деревню от нечисти защищаешь. Вот третье - оно посложнее будет, но это потом, не сегодня. Ты дерево-то держи, - в руки юноше рухнули несколько маленьких чурбачков. - Дров натаскай в печь - или ты мебель жечь собрался? И побольше дров натаскай, а то кончатся не вовремя... Оружие проверь - вдруг да понадобится. Ещё о чём позаботься. Что за молодёжь пошла, ни о чём думать самостоятельно не желают.
-Разве это - второе задание? Вы же говорили, я кобольду помогаю...
-Одно другому не мешает. Или подвигов мало, хочешь ещё с десяток? Так я быстро тебе подвигов соображу: у меня и колодец давно не чищен, и крыльцо обвалилось, и...
-Стойте, стойте! - поднял руки принц, защищаясь. - Я вам Мариэ для этого отправлю, хорошо? И ещё пару здоровых ребят, всё равно остальные присмотра уже почти не требуют. Они вам и колодец почистят, и крыльцо починят, и дом где надо подновят. От меня всё равно толку мало будет, я же принц!
-И умеешь только железками махать, - согласилась Легна. - А надо бы уметь руками что-то делать.
-Но зачем принцу - чинить крыльцо, например?
-А коли какой старушке помощь понадобится?
-Понял, - вздохнул Кашуэ. - Я могу хоть кого-то в помощники взять?
Легна разрешила. Один из солдат был когда-то деревенским парнем, попавшим в гвардию за доблесть, и потому смог помочь Кашуэ в нелёгком деле ручной работы. К вечеру принц уже твёрдо знал: старуха оказалась права. Легче изгнать десяток полтергейстов или сразиться с пятью... нет, шестью химерами, чем починить одно крыльцо или вычистить колодец. Хорошо хоть, дрова нарубил Мариэ... представить себя ещё и рубящим дрова селянке (и себе про запас) принц так и не смог.
Поужинав с остальными, он вошёл на постоялый двор. Постоял пару минут у дверей, глядя на заходящее солнце, и решительно захлопнул их. Развёл простое пламя в печи, проверил, как лежат дрова и на месте ли - в кармашке - заветные чурочки. Выпил "винной воды". И сел у печи, ждать признаков появления полтергейста.
Ждать пришлось неожиданно долго. Кашуэ уже начал думать, что кобольд и Легна что-то передумали, или ошиблись, и всё наладилось само собой, как пол под ногами мелко завибрировал. Дом трясся, словно собираясь вырвать из земли фундамент и отправиться на поиски приключений.
Тряска становилась всё сильнее. Кашуэ вскочил на ноги и ухватился за бок печи, чтобы держать равновесие, а не скользить по полу то вправо, то влево, то ещё куда-то. В правой руке юноша сжимал меч. Чем он может помочь, Кашуэ не знал, но вооружённым чувствовал себя увереннее.
Внезапно тряска прекратилась. И дом наполнили звуки. Унылые, тягучие, потусторонние... В первый момент юноша действительно вздрогнул от испуга, но быстро взял себя в руки:
-Мы в щели бутыли подсовывали и батюшкиных фавориток так пугали. Или тех леди, которые нам поучениями докучали, - сообщил он гудящей пустоте. - Сестрица ещё по тональностям эти бутыли подбирать любила, чтобы поинтереснее было.
Пламя в печи взмыло ввысь и резко погасло. Словно его затушили резким порывом отсутствующего ветра. Что ветра! - воздух стал таким густым и неподвижным, что юноша и дышал-то с трудом.
Похолодало. Несильно, только вот пробирало до самых костей. Пар изо рта отсутствовал, а руки уже превратились в ледышки, и отогреть их дыханием - холодным и безжизненным - не удавалось.
Входная дверь призывно распахнулась. "Уходи!" - манила она. Там, за порогом, тепло, живой воздух, свет растущего месяца, а здесь... Что тебя ждёт здесь, кроме смерти? - молчаливо вопрошала тьма.
Желание бросить всё к Небесному Древу и уйти становилось непереносимым. Кашуэ поймал себя на том, что ноги уже делают шаг, второй, третий.
-Стоп! - он даже уколол себя в ногу кончиком меча, сбрасывая одурение. - Нечестно играешь, парень!
Призыв к совести оказался бесполезным: видимо, она у духа отсутствовала полностью. Подумав об этом, Кашуэ внезапно представил себе усовестившийся полтергейст, нарисовал картинку, как тот вежливо извиняется и предлагает помощь в восстановлении разбитого, а потом ещё и хлопочет по дому под присмотром сердитого кобольда, который припоминает каждый пострадавший черепок. И рассмеялся. Во весь голос, не сдерживаясь и почти физически ощущая, как отползают удивлённые смехом и бесстрашием человека щупальца тьмы.
Но передышка длилась недолго. В голове стали возникать мысли. Грязные, злые, неприятные мысли о том, что он один, и ни один из так называемых друзей - даже Мариэ! - не присоединился, не попытался помочь, не заглянул с поддержкой. Что сестра теперь наследница, и этот статус может ей приглянуться куда больше статуса просто принцессы. Что Легна издевалась над ним, и лишь случайность помогла найти злосчастные растения. Что его невеста будет лишь рада разрыву договорной помолвки, ведь она никогда его не любила, да и любил ли его хоть кто-нибудь?
Мыслей было много. И ни одной приятной. Все они давили на чувства одиночества, ненужности, непригодности. Умом Кашуэ осознавал их лживость и чужеродность, но они пробирались исподтишка, снова и снова заставляя ёжиться от непонятного внутреннего холода. А за ним следом приходили страхи.
Страх одиночества, страх предательства, страх, смешанный с безумной виной: о, эта вина давила на принца сильнее веса трёх-четырёх породистых тяжеловозов. И пусть на деле вины Кашуэ не было ни в чём, страхи упорно нашёптывали, что если бы он не родился, то...
То королева не рискнула бы родить второго ребёнка, фальшивая фея не смогла бы подставить короля с поиском несуществующего цветка, да что там, даже химера бы не уничтожила деревню с неизвестным принцу названием, и полтергейст не занял бы "Гусёнки", в которых не осталось знаменитых когда-то породистых гусей.
Последнее оказалось перебором. Кашуэ уже почти поддался, уже почти согласился с тем, что не должен был существовать, но гуси оказались перебором. Может быть, потому, что гусей он уважал исключительно на столе, с соусом и яблоками. А чувство вины ещё и за то, что он ест мясо... Это стало последней каплей. Он встрепенулся и, разгоняя окутавшую тьму мечом, закричал:
-А не пошли бы вы, уважаемый полтергейст... Прямо, потом налево и в баню, у банника блох искать! Тогда жизнь вообще существовать не должна, коли вам поверить. Поскольку любая жизнь рождается и продолжается и благодаря смерти тоже. А уж в праве жизни на жизнь не мне сомневаться, коли не я её создавал.