В свою очередь, Закон о групповых областях явился основой для применения системы апартеида в вопросе проживания. Согласно этому закону, каждая расовая группа могла владеть землей, занимать жилые помещения и торговать только в своей, выделенной ей области. Отныне индийцы могли жить только в индийских районах, африканцы – в африканских, а цветные – в районах для цветных. Если белые хотели получить землю или дома других расовых групп, им было достаточно объявить эту землю районом для белых – и после этого спокойно забирать ее. Закон о групповых областях положил начало эпохе принудительного переселения, когда целые африканские общины насильственно переселялись из районов, обозначенных как «районы для белых», потому что близлежащие белые землевладельцы не хотели, чтобы африканцы жили рядом с ними, или же просто желали получить их землю.
В верхней части списка районов для принудительного выселения из них чернокожих африканцев был Софьятаун, одно из традиционных мест проживания чернокожих в Йоханнесбурге. В этом поселке насчитывалось более пятидесяти тысяч человек. Несмотря на явные признаки бедности на каждом шагу, жизнь в Софьятауне била ключом. Это место можно было назвать источником всего нового и ценного в жизни чернокожих африканцев и их культуре. Софьятаун всегда имел для нас символическое значение, несмотря на свою относительную малочисленность.
В следующем году правительство приняло еще два закона, которые прямо ущемляли права чернокожих и цветных африканцев. Закон о раздельном представительстве избирателей был направлен на то, чтобы внести цветных африканцев в отдельный список избирателей в Капской провинции, тем самым ограничив их избирательные права, которыми они пользовались более века. В свою очередь, Закон о властях банту отменил Совет представителей коренных народов, один из непрямых форумов национального представительства африканцев, и заменил его иерархической системой племенных вождей, назначаемых правительством. Идея этого законодательного акта состояла в том, чтобы вернуть власть традиционным и преимущественно консервативным этническим лидерам, чтобы закрепить межэтнические различия, которые уж начали постепенно стираться. Оба закона олицетворяли политический курс и саму идеологию националистического правительства, которое делало вид, что сохраняет то, что оно на самом деле стремилось уничтожить. Законы, которые лишали коренные народы их прав, неизбежно представлялись как усилия по восстановлению этих прав.
Цветные африканцы сплотились в борьбе против Закона о раздельном представительстве избирателей. В марте 1951 года в Кейптауне была организована крупная демонстрация, в апреле – забастовка, в результате которой были закрыты все магазины и школы. Именно с учетом заметно возросшей активности индийцев, цветных и чернокожих африканцев Уолтер Сисулу впервые предложил идею национальной кампании гражданского неповиновения. Он изложил нам план, в соответствии с которым заранее подобранные добровольцы из всех групп населения должны были сознательно нарушать определенные дискриминационные законы, согласившись в результате своих действий оказаться в тюрьме.
Эта идея сразу же понравилась мне, как и остальным руководителям Африканского национального конгресса. Однако я разошелся во мнении с Уолтером Сисулу по вопросу о том, кто должен принять участие в этой кампании. Недавно я стал национальным президентом Молодежной лиги АНК и в своей новой роли настоятельно призвал к тому, чтобы кампания проводилась исключительно чернокожими африканцами. Я считал, что рядовой африканец по-прежнему с большой осторожностью относится к совместным действиям с индийцами и цветными. Хотя я теперь стал гораздо меньше возражать против сотрудничества с коммунистами, у меня все еще сохранились опасения относительно возможного влияния индийцев на наше освободительное движение. Кроме того, многие из активных сторонников АНК на низовом уровне рассматривали индийцев, владевших торговыми точками, как эксплуататоров чернокожих африканцев.