Никто по доброй воле не заезжает в центр Хавиджи — здесь, кажется, даже камни дышат ненавистью. Но поскольку объездные дороги заблокированы отрядами по расчистке маршрутов и кордонами сил безопасности, мы устремляемся в центр с максимальной скоростью, которую могут выжать моторы вездеходов «Хамви».
Объезжая воронки, оставшиеся от взрывов, трупы собак и горы мусора, мы петляем по улицам укрепленных районов, пока не оказываемся на рыночной площади в центре города. На оживленном рынке мы внезапно попадаем в густую толпу мирных граждан, и наши машины сопровождения сразу же начинают в ней увязать — путь преграждают пешеходы и автомобили. Человеческая масса напирает на нас, и продвижение вперед еще сильнее замедляется.
— Отчего мы едем так медленно? — кричу я сидящему за рулем Экерету.
— На дороге люди, и они даже не думают уходить, черт бы их побрал, — отвечает он.
Ехать медленно — это еще куда ни шло. А вот останавливаться нам никак нельзя.
Я поворачиваюсь на сиденье, чтобы сидеть лицом к окну. Убеждаюсь, что в магазине автомата есть патроны и что пистолет заряжен, одергиваю и поправляю бронежилет. Беру в правую руку автомат, левой хватаюсь за дверную ручку. Ползем потихоньку.
Я окидываю взглядом толпу. Вдоль тротуаров сплошь ларьки и прилавки торговцев фруктами и бытовой электроникой. Чем медленнее движутся наши «Хамви», тем теснее обступает нас и тем сильнее напирает толпа. Сквозь бронированные стекла окон мы наблюдаем, как из боковых переулков через каждые пол квартала выскакивают дети, что-то выкрикивая, показывают на нас пальцами и тут же убегают обратно. Я высматриваю источники опасности, но растянутые над ларьками тенты, под которыми торговцы укрываются от палящего солнца, заслоняют от меня крыши домов. Кто знает, может быть, где-то наверху притаился снайпер? А может быть, сейчас толпа неожиданно расступится, и в нас полетит противотанковая граната РКГ-3? Нигде не видно ни иракских военных, ни местных полицейских. Я снова поправляю автомат и открываю пылезащитный колпачок оптического прицела.
Но мы еще не остановились. Пока.
Идущие рядом прохожие с суровыми непроницаемыми выражениями на плоских лицах начинают заглядывать в окна наших вездеходов. Дети вспрыгивают на подножку, стучат в стекло и тут же убегают и исчезают в лабиринте улочек. Если теракт произойдет, он произойдет мгновенно. Толпа внезапно развернется и устремится прочь — словно косяк рыбы. Я отчетливо вижу эту картину: людское море расступается, террорист кидается в образовавшийся проход — и вот граната уже в воздухе. Раздается взрыв, острая боль копьем пронзает хлипкий бронежилет и вспыхивает в руке, в ноге, в груди, а потом толпа снова смыкается, поглотив нападавшего, и быстро рассеивается.
Мы остановились. Экерет в отчаянье стучит ладонью по рулю.
Я гляжу в окно и вижу прижавшегося к машине разъяренного зверя, который бьется о борт и орет.
— Надо двигаться вперед!
Но мы не двигаемся. Мы прочно застряли посреди рынка.
Я крепче сжимаю дверную ручку. Если на нас нападут, придется рассеять толпу. От моей дверцы людей отделяют какие-то полшага. Я уперся ногой в нижнюю часть дверцы и приготовился открыть ее толчком. Поскольку в нашем вездеходе нет башенного стрелка, придется выйти из машины и открыть огонь, чтобы заставить беснующуюся толпу отступить. Одним движением я распахну девяностокилограммовую дверь и выскочу наружу. Я вскину автомат, ткну его дулом, как тараном, в грудь ближайшего ко мне человека и, отдергивая автомат, нажму на спусковой крючок. Мужчина в красно-белой рубахе умрет первым — он будет убит выстрелом в упор. Следующие трое — подросток в рубашке фирмы «Nike», старик в дишдаше[2] рыжеватого цвета и еще один — с велосипедом — будут застрелены с расстояния меньше метра, вероятно, в тот момент, когда они отпрянут, увидев, как упал красно-белый. Пока люди в толпе оправляются от удара внезапно распахнувшейся дверцы и от шока, вызванного гибелью этих четверых, я успею запрыгнуть обратно в машину. А если не успею, если разъяренные люди обступят меня и выхватят из рук автомат, я смогу запросто достать пистолет из кобуры, закрепленной на левой стороне груди. Для выстрела потребуется лишь одно короткое движение. Так у меня будет еще секунда-другая.