Чем больше Лора узнавала городскую жизнь, тем ей становилось яснее, как хорошо обеспечена её семья. Ведь папа опередил всех на целый год. Он поднял новые земли ещё прошлой весной. Нынче у них уже был огород, овсяное поле, а кукурузу он посеял уже во второй раз, и она прекрасно росла на вспаханном дёрне. Теперь сена животным хватит на всю зиму. А чтобы купить угля, папа может продать кукурузу и овёс. Новые же поселенцы только сейчас начинали с того, с чего папа начал ещё в прошлом году.
Сидя у окна с шитьём, Лора могла окинуть взглядом почти весь город, потому что большая часть его построек занимала всего лишь два участка на противоположной стороне улицы.
Фальшивые прямоугольные фасады поднимались на различную высоту, притворяясь, будто за ними скрываются двухэтажные дома.
Гостиница Мэда, гостиница Бердсли и мебельная лавка Тинкхема посредине следующего квартала и в самом деле были двухэтажными. В их верхних окнах развевались занавески, показывая всем, что в ряду фальшивых фасадов встречаются и честные постройки.
Вся разница между ними только в этом и состояла. Ведь все дома были обиты одинаковыми сосновыми досками, которые от непогоды приобрели серый цвет. На фасаде каждого дома было по два высоких застеклённых окна, а между ними входная дверь. В тёплую погоду все двери были распахнуты, и за каждой виднелась рама, обитая выцветшей розовой сеткой от комаров.
Перед домами были расположены дощатые мостки, вдоль которых тут и там торчали коновязи, к которым привязывали лошадей или даже фургоны с упряжкой лошадей или волов.
Время от времени Лора поднимала голову и в окно видела, как кто-нибудь проходил по мосткам, отвязывал свою лошадь, вскакивал в седло и уезжал. Иногда слышались громкий топот копыт и стук колёс проезжавшего мимо фургона.
Однажды раздались такие крики, что Лора вздрогнула. Она подняла глаза и увидела, как из трактира Брауна выскочил высокий мужчина и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Мужчина обернулся, высокомерно поглядел на дверь, поднял свою длинную ногу и с презрением пнул розовую сетку от комаров. Сетка лопнула, сверху до низу повиснув лохмотьями, а из трактира послышался негодующий вопль.
Высокий мужчина не обратил на это никакого внимания. Повернувшись, он увидел перед собой низенького кругленького человечка. Коротышка намеревался войти в трактир, а высокий собирался его покинуть. Они встали друг перед другом.
Высокий был преисполнен сознания собственного величия, а коротышка просто лопался от спеси.
Вдруг высокого осенило. Своей длинной рукой он подхватил круглого коротышку под руку, и оба зашагали по мосткам, во весь голос горланя:
Высокий торжественно поднял длинную ногу и пнул сетку в дверях Хартхорна. Изнутри раздался дикий вопль:
— Эй вы! Какого...
Пьянчужки продолжали свой путь, выводя во всю глотку:
Длинные ноги высокого отмеряли длиннющие шаги. Надутый толстяк семенил следом на коротких ножках, изо всех сил стараясь и сохранить достоинство, и не отстать.
Высокий старательно пнул ногой сетку в дверях гостиницы Бердсли. Мистер Бердсли в ярости выскочил на улицу. А парочка как ни в чём не бывало шествовала дальше.
От смеха у Лоры на глазах выступили слёзы. Длинная нога аккуратным движением проткнула сетку в дверях бакалейной лавки Баркера. Мистер Баркер, возмущённо крича, высунулся наружу. Длинные ноги неторопливо вышагивали по мосткам, короткие толстые ножки спешили изо всех сил следом.
Затем нога высокого незнакомца проткнула сетку в дверях фуражной лавки Уайлдера. Рой Уайлдер распахнул дверь и высказал им всё, что он о них думает.
Парочка остановилась, спокойно дождалась, пока он выдохнется, а затем коротышка с достоинством произнёс:
— Меня зовут Тэй Пей Прайор, и я пьян. — После чего они рука об руку прошествовали дальше, во всё горло повторяя одно и то же.
— Меня зовут Тэй Пей Прайор, — начинал коротышка.
К нему присоединился высокий, и они вместе, квакая как лягушки, провозглашали:
— И я пьян!
Высокий не говорил, что его тоже зовут Тэй Пей Прайор, но всякий раз вдохновенно подхватывал:
— И я пьян.
Повернувшись кругом, они вошли в трактир и захлопнули за собой дверь. Лора ждала, затаив дыхание, но сетка этой двери осталась цела и невредима.
Лора хохотала над забавной парой до колик в боку. Она не могла остановиться даже после того, как миссис Уайт с возмущением заявила:
— Просто стыд и позор, как эти пропойцы себя ведут! Ты только подумай, сколько денег за все эти сетки надо выложить! Смотрю я на тебя и только диву даюсь. Молодёжь нынче какая-то неразумная пошла.
Вечером, когда Лора старалась описать похождения двоих пьяниц так, чтобы Мэри тоже смогла их увидеть, никто не засмеялся.
— Что с тобой, Лора? Как ты могла смеяться над этими пьяницами? — удивилась мама.
— По-моему, это просто ужасно, — добавила Мэри.
А папа сказал:
— Высокий — это Билл О'Дауд. Я знаю, что старший брат привёз его сюда на гомстед, надеясь отучить от пьянства. Два трактира в этом городе — ровно на два трактира больше, чем требуется.
— Жаль, что не все так думают, — заметила мама. — Если не будет покончен конец торговле спиртным в городе, женщины должны объединиться и сказать своё слово.
Папа весело ей подмигнул.
— Я вижу, у тебя найдётся такое слово, Каролина. Моя мама тоже постоянно твердила мне о вреде пьянства.
— Как бы там ни было, очень плохо, что такие вещи происходят прямо на глазах у Лоры, — сказала мама.
Папа поглядел на Лору, и по его весёлым глазам Лора поняла, что он не осуждает её за смех.
Девять долларов
Заказов на рубашки у мистера Клэнси становилось всё меньше. Как видно, те мужчины, которые могли в нынешнем году купить себе рубашки, уже их купили. Миссис Уайт сказала:
— Кажется, весенняя лихорадка кончилась.
— Да, мэм, — согласилась Лора.
Миссис Уайт отсчитала полтора доллара и протянула деньги Лоре.
— Ты мне больше не понадобишься. В понедельник можешь не приходить. До свидания.
За шесть недель она заработала девять долларов. Ещё шесть недель назад казалось, что девять долларов — это очень много, но теперь их было недостаточно. Если бы она проработала хотя бы ещё одну неделю, то у неё было бы десять с половиной долларов. А если б можно было добавить ещё одну, то заработок составил бы целых двенадцать.
Конечно, Лоре нравилось целый день оставаться дома, помогать маме, кормить и поить животных, работать в огороде, гулять с Мэри, рвать цветы и с нетерпением ждать вечера, когда вернётся папа. Но ей почему-то казалось, что её выгнали с работы, и внутри у неё образовалась пустота.