- Кеннет!
Как откровенно ненавидел его Рэндалл, справедливо считая Кеннета щитом, за которым Аранта укрывалась и который в случае необходимости могла выставить вместо себя. Против него. Как противника, наделив его соответственно могуществом и поделившись опытом. Ведь Рэндалл всегда был прозорливее ее.
Все произошло... быстро. Когда-то посреди череды своих разочарований Аранта утешала себя тем, что, возможно, то, о чем слагают сказки для взрослого уха, окажется не столь уж хорошо.
Но это оказалось лучше. И дело даже не в том моменте исступленного наслаждения, ради которого затевают игру искушенные в деле. Она этот момент, можно сказать, пропустила и даже не встревожилась, справедливо полагая, что все придет со временем и с мастерством. Ох, если бы только у нее достало времени, чтобы развить мастерство.
Нет, ощущение полного и абсолютного счастья подарили ей встречный трепет юного тела, нетерпение, едва ли не превосходящее ее собственное, горячая гладкая кожа плеч, с которых она сама сорвала рубашку, и то, как они, зажмурившись от нестерпимого блаженства, целовали друг друга до одури... до головокружения, до потери... ой, равновесия!.. контроля... и, кажется, инициативы...
Разумеется, она боялась, как всякая, кто слишком много думает о первом разе, и боль показалась ей сильной, почти невыносимой, но, слава Заступнице - моментальной. Недоуменное выражение на лице Кеннета, сообразившего, в чем дело, но, как это водится у мужчин - поздновато, и то держалось дольше. И после, смущенный собственным напором и, главное, быстротой, с которой все случилось, он посмотрел на нее виновато.
- Аранта, клянусь богом... я не знал...
Лежа навзничь, обнаженная, на зеленой траве, она ощущала себя как нечто среднее между именинным пирогом от которого пока откушено слишком мало, и повелительницей вселенной, сию минуту приказавшей миру горст синим пламенем. Должно быть, сказывалось ее длительное существование в образе ведьмы - вне поведенческих норм и запретов. Во всяком случае, никакой неловкости, никакого стыда...
- Лесная Дева, - сказал Кеннет.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила Аранта, перекатываясь на бок и приподнимаясь на локте.
- Так, словно во мне сидит нечто несоизмеримо большее, - ответил он. - И либо оно разорвет меня, либо...
Аранта едва удержалась, чтобы не напомнить: пять минут назад ей привелось испытать то же самое... примерно. Удержала себя лишь тем, что его бы это, по-видимому, смутило:
- ...либо ты взлетишь.
- Вроде того. Но ты скажи мне, - продолжил Кеннет, смеясь от счастья, - как я осмелился? Ведь ты шутя поразила бы меня молнией?
- Молнии теперь по твоей части, - сказала она полусерьезно. - Я теперь никто. В Грандиозе больше волшебства. И слава богу. Как это ей, оказывается, надоело!
Вот так. Сколь истово берегла, столь беспечно и отказалась. И то ей казалось, что выше цены она за себя получить не могла. Подумать только - ее любили.
- Это... - Кеннет вырос далеко отсюда, в степях, на принципиально иной мифологии, - что? То, о чем ты говорила? Прикосновение крови мага? И что мне с этим делать? Сносить горы и поворачивать реки вспять?
- Теоретически ты всемогущ. В пределах своего представления о всемогуществе.
- А...ты?
- А я теперь всецело завишу от твоего расположения. Красной Ведьме конец.
- Господи... неудобно как-то получилось, - шепотом воскликнул Кеннет, впрочем, улыбаясь. - Зачем? Я хотел только тебя.
- Бери и пользуйся, пока ты хочешь жить.
Эта отточенная формулировка Условия была и еще долго оставалась предметом ее особенной гордости. Наверное, потому, что некоторое время она боролась с искушением сказать: "Пока ты любишь меня". Но по отношению к Кеннету это было бы нечестно. Она совершенно искренне желала вручить ему все чудеса земли и неба. И даже теперь, на волне восторга любви, в общем, первой как для нее, так и для другого, она не хотела становиться кандалами на его руках.
Была ведь принципиальная разница в том, как Кеннет получил ее кровь. Все известные ей маги - двое, - во-первых, взяли Могущество через смерть. В момент, отягощенный горечью и злом. Отец передал Рэндаллу магию с единственной целью - отомстить тем, кого устраивала его кончина. Тем, кто посмеет с облегчением вздохнуть, когда тело его канет в прорубь. Ее обремененная заклятием крови мать, измученная болезненными родами, оставшись одна в компании перепуганной деревенской бабы, закляла ее на девственность. "Не верь! - вопила ее ритуальная формула. - Твоя любовь стоит дорого!" Кеннет же получил Могущество, будучи взрослым. Тем меньше опасений, что оно его сломает. Скорее уж он взрастит свою магию, чем та сформирует его по своему образу и подобию. Теоретически достаточно было бы крови из пальца, но... ей так хотелось любить его.
- Это значит, - резюмировал он, наморщив лоб под льняной челкой, если я опять начну ныть и кукситься, штука не сработает?
- Точно. - Аранта потянулась, заставив его на мгновение замолчать и, кажется, потерять мысль. - Но ты учти, помимо прочего, штука обладает подстегивающим характером. Так что черта с два ты теперь у меня скиснешь.
- О, это хорошо. А то я, сказать по правде, сам себе бывал противен. Но все-таки, - голова его удобно устроилась у нее на животе, - как-то некрасиво с тобой... Хочешь, я стану твоим карманным чудовищем?
- Ты, - она помедлила, прежде чем спросить, - поможешь мне отнять детей у Уриена Брогау?
- Почему ты спрашиваешь? Разве ты во мне не уверена?
- Он был твоим другом. И его скорее всего придется убить. Мне бы на твоем месте было... нелегко.
- Когда он возился со мной, я знал, что он делает это ради чего-то другого, - сказал Кеннет. - Но я, правда, думал, что - ради тебя. Некоторые уроки его, - он машинально напряг руки и плечи, как будто держал тяжелый меч, бесценны. Но если речь будет идти о твоей жизни... или моей... или ребятишек, что мне останется? Убить Уриена Брогау, ха! Если у меня получится. - Он свел брови. - Я же теперь все могу, да?
- Прими совет профессионала, - сказала Аранта. - Береги кровь. Рэндалл за каплю своей убивал, я - свидетель.
- А ты?
- Я в жизни не потеряла ни капли крови. Только через месячные, да еще когда менялись зубы. Ну, за этим можно уследить.
- Такого же быть не может! - Кеннет немедленно пустился в волнующее исследование. - Господи, правда, ни шрамика, ни оспинки. Повернись-ка!
- Меня даже комары не кусают, - самодовольно сообщила Аранта. Ой!
Хлоп! Ну что ж, сейчас кровососущие твари отучат ее зазнаваться. И едва ли теперь будет благоразумным брать в руки ядовитых змей.
- С ума сойти, - констатировал Кеннет. - Может, заколдовать тебя и оставить здесь, совершенную, как мраморная статуя? На века. И приходить к тебе...
- И каждый раз обнаруживать, что меня затянуло травой и подлеском, выщербило водой и ветрами, растрескало жарой и морозом. И птицы...
- Не подумал, - согласился Кеннет. - Нужен дворец. И потом, как же с тобой, мраморной, мы станем заниматься любовью?
- О, вот это существенно.
Некоторое время она еще упивалась его восхищенным исследованием ее груди: такой небольшой на вид и в то же время такой увесистой, так значительно ложащейся в ладонь. Было так странно и совершенно волшебно поверхностью кожи ловить излучение тепла его ладони, скользящей в полудюйме от тела. Особенно теперь, спустя всего несколько минут после того, как меж ними, кажется, и лезвия ножа было не просунуть.
Тем временем солнце выползло на небосвод, как будто его звали, поверхность воды забликовала, теплый парной дух земли потянулся ввысь, где руки невидимых мастеров лепили из него облака. Аранта села и потянулась, забросив руки за голову.