В прошлый раз, когда он послал шесть человек, все шестеро обморозили себе ноги. Среди них, к несчастью, оказался и Васал.
Али отодвинул до отказа плетеные ворота, и быки, не дожидаясь возвращения хозяина, сами тронулись с места и легко вкатили груженные дровами сани. Остановились в глубине двора, зафыркали, задирая мокрые морды и пуская клубы пара из горячих ноздрей.
— Новость! У нас новость! — Айза выскочила из дома в одном платье и побежала навстречу мужу.
— Что случилось? — спросил Али, глядя в веселые глаза жены.
— Дай сначала откупную!
— Что же я тебе дам?
— Просто так я не согласна.
"Неужели Арзу женился? — радостно екнуло сердце. — Нет, вряд ли. Может, корова отелилась или кобыла… Да и того быть еще не должно, рано…"
— Скажи, глупышка, что произошло?
— Э, нет…
— Вот я весь перед тобой. Бери меня.
Айза взяла из рук мужа налыгач и, полуоткрыв улыбающиеся полные губы, потянулась к нему.
— И что за новость? — Али двумя пальцами зажал ей губы. — У нас гость!
Только сейчас заметил Али коня под навесом и узкий санный след к сараю.
— Кто приехал?
— Сам догадайся.
Сгорая от любопытства, Али пошел к дому, оставив быков на попечение жены. Но в доме все было как обычно. Умар, занятый своей игрой, даже не повернулся в сторону отца. Усман спокойно спал в люльке. Али удивил лишь необыкновенный порядок в комнате и чистота. Нары были застелены украшенной разноцветным орнаментом войлочной кошмой, которую жена доставала только в праздники и в исключительных случаях. В печке весело потрескивали дрова, в чугунном котле варились куры. Такое в доме Али случалось нечасто. Он уже стал думать, что гость, возможно, вышел по своим делам, но в эту минуту почувствовал, как кто-то крепко обхватил его сзади за шею одной рукой и прикрыл глаза ладонью другой.
Али попытался вырваться, но безуспешно. Он лишь сумел коснуться жесткой бороды гостя. Али стал перечислять имена всех своих знакомых. Гость молчал.
— Сдаюсь, — сказал Али наконец. — Не могу узнать!
Гость отпустил его, повернул к себе и крепко обнял.
— Добрый день, дорогой ты мой! — услышал Али русскую речь.
— Андри! — вскричал Али, обнимая друга.
— Эх, Али, Али! — говорил Андрей. — Как тебя такого земля только носит. Столько лет не давать о себе знать! Я уж думал, не случилось ли что. Как увижу человека из ваших краев — обязательно о тебе спрашиваю.
Али с трудом стянул оледенелую шубу из овчины, повесил на деревянный гвоздь, вбитый в стену возле дверей.
— Бедный человек — что мертвый, ему не до друзей, не до знакомых. Каким бы он умным и смелым ни был, его жизнь и гроша ломаного не стоит. Присаживайся, не стой. Как нежданно и как хорошо, что ты приехал!
— Не сокрушайся, Али. Богатство — на день, а доброта — на всю жизнь. Главное — быть человеком. Состояние — дело наживное.
Нам ли к лицу горевать о нем? — Андрей присел на край нар.
Али снял кожаные поршни[61], поставил их у печки.
— Так-то оно так, разве я этого не понимаю. Только не справедливо все же устроен мир. Одни гнут спины, другие празднуют… Только разве я мог забыть про вас, забыть все, что вы сделали для нашей семьи! Мы, чеченцы, никогда не забываем ни добра, ни зла. Я всегда помнил о вас, но вот проклятая нужда пригнула к земле и не дает выпрямиться. Ты, Андри, приехал один?
— Нет, со мной товарищ. Помощник, Яков. Ты его не знаешь, он со мной работает недавно.
— А как поживает Наташа? Она здорова? Часто вспоминаю ее вкусный хлеб.
— Просила всем передать поклон. На тебя обижена, говорит, что ты совсем забыл.
Али покачал головой.