— Здравствуйте! Вы, наверное, сторож! Вы, наверное, знаете, не продается ли у вас гараж!
— Здравствуйте. Знаю. Не продается. А если бы продавался, только члену кооператива.
— Значит, если я не член, у меня никаких прав?
— Ни прав, ни обязанностей.
— Я бы рад иметь обязанности в обмен на права. А как к вам можно вступить?
— Это делают в исполкоме. Кого направят, тех и принимаем.
— Значит, в исполкоме меня примут?
— Вроде заполнено все. Узнайте.
— А вы на месте ничего не можете?
— Ничего.
Когда неудачливый покупатель гаража отъехал, дядя Саша сказал с насмешкой:
— Если бы места здесь у нас давали, тут бы развернулись!
Дядя Саша затронул неудачную тему, — счастье еще, что не сказал: «Ты бы развернулся!» — нужно было срочно увести разговор, и Вадим принужденно засмеялся:
— Какие ездят, а? Раньше пенсионеры если ездили, то в паралитическом кресле. Что значит прогресс!
— Тебе, если за пятьдесят, уже старик, — как бы даже обиделся дядя Саша. — А такого еще и женить можно. Еще и молодую найдет.
— Которая за машину выходит, той и столетний сойдет, — сказала Лиса.
— Ну, ребята, вы уж больно дружно наваливаетесь! — Дядя Саша поднял руки. — Только ты, Лиса Патрикеевна, по себе судишь, а не все такие. Другой машина важнее. Или рассуждают: раз машина, значит, хозяйственный, в дом несет. Раньше в деревне за безлошадных девки тоже не больно шли.
Подошел Жора. Карман его спецовки недвусмысленно оттопыривался.
— Дядя Саша, сейчас с тобой будем обедать! Правильно, ребята?.. Погоди, эта Вадькина девчонка как-то по-звериному называется, я слышал один раз. Змея, да?
— Лиса! — со смехом поправил Вадим.
— Точно, Лиса. Я помню, кто-то хитрый. Вот, ее не обхитришь, она уже знает, что я выпил и что собираюсь еще. Вадька, если сдуру женишься, она за два квартала будет чуять, что ты поддал. Дядя Саша, давай.
Дядя Саша любил составить Жоре компанию, но никогда не терял голову при виде бутылки.
— Погоди, Жора, рано. Скоро председатель приедет, мне нужно перед ним как стеклышко, понял? Поди у себя в гараже поскребись еще час.
Лиса сунула дяде Саше ладошку.
— Пока. Пора мне. И не слушай без меня этого Жору.
— Ты сказала — все, близко не подпущу его, зме́я! Главное, сам змей, а других обзывает.
Вадим подхватил Лису под руку.
— Дядя Саша, посидишь без меня? Я до автобуса.
— Хоть до утра. Ребята, — умилялся дядя Саша, — если бы не сын с невесткой, я бы вас к себе брал ночевать. Радуйтесь, пока молодые.
Лиса засмеялась:
— Ладно! Вот сын уедет в отпуск, мы напомним.
— Ребята! Тогда комната ваша!
— А я могу пускать в гараж, — сказал Жора. — Хоть она на меня бочку катит, эта Лиса. Спинку опустите — очень удобно. Сын автомобилистом станет.
— Ну, если так, специально из квартиры в гараж придем, — пообещала Лиса.
И потом смеялась половину дороги.
— Я люблю пьяных, честное слово: в них душа видна.
— Ладно, учту пожелание, — Вадим слегка поклонился. — Как-нибудь напьюсь, посажу тебе пару фонарей от души.
— Вот себя и покажешь. Это, если хочешь знать, старинное средство: напоить жениха и посмотреть. Потому что вся суть сразу видна. Трезвый, он может маскироваться, а тут сразу наружу. Если пьяный звереет, он такой и есть на самом деле. А есть такие, которые, как выпьют, еще милее. За таких и выходят разумные девушки.
— Ну давай, проведи небольшое исследование. Интересно, по какой методике: по водочной или по коньячной? Кстати, это влияет на результат? Что бабушки говорят?
Подошел автобус.
— Ну, пока, — Лиса быстро поцеловала его. — Звони.
Вадим ждал: скажет она еще раз про билеты на Якобсона? Не сказала. Железный принцип остается в силе: полная свобода.
Вадим едва ступил на дорогу к гаражу, как около него затормозил зеленый «жигуль».
— Садись.
Знакомый подполковник. Летчик. Его «жигуль» все полгода, что Вадим здесь работал, стоял на незаконной стоянке у ворот, мозолившей глаза председателю.
— Еду место смотреть, — с ходу объявил подполковник. — Завтра с утра привезут!
— Ну да?!
Вадиму маленький подполковник — тот, стоя, ненамного возвышался над своим «жигулем» — очень нравился. Вот только беда: не знал, как подполковника зовут. Поэтому избегал обращений.
Подполковник жаловался совсем беспомощно:
— Пять месяцев за нос водил. Тогда обещал достать за неделю.
— Новгородский?
— Ижорский.
— Ну-у. Деньги-то вернул?
— Нет.
— Ну, это просто грабеж! Надо было потребовать, кулаком стукнуть!