— Какого черта ты не отвечаешь на мои звонки?! — загремел он, не щадя чувствительность родственниц Мэгги.
— Мне нечего сказать тебе, — ответила Мэгги.
— Ты хочешь, чтобы я уехал в Японию, даже не попрощавшись?
— До свидания, — сказала она.
Он стоял там, статный и до замирания сердца красивый. И сердце Мэгги предательски потеплело.
Сокровища жадно прислушивались.
— Мне этого мало. Что случилось?
Мэгги не отвечала, но посмотрела на старших женщин, пытаясь внушить им, чтобы они молчали.
Руби откашлялась. Кайл взглянул на нее — она разглаживала руками ткань, которую подшивала, повернув так, чтобы ему был виден зайчик.
— Мы готовим новые занавески в комнату рядом с комнатой Мэгги, — сказала Перл. Она приподняла два куска ткани. Один был в розовых и белых овечках, на другом Матушка Гусыня танцевала на желтом фоне. — Какая вам больше нравится?
Мэгги строго посмотрела на бабушку.
— Лимонного печенья, мистер Стюарт? — Опал протягивала ему тарелку с печеньем и крекерами. — Конечно, если вас тошнит, как эти дни тошнит Мэгги, то, может быть, вы тоже предпочтете крекеры?
Мэгги гневно воззрилась на тетушку.
В полной тишине Кайл проворчал какую-то любезность, взял печенинку, захрустел, медленно пережевывая, и вдруг нахмурился. Вместо того чтобы взять следующую, он уставился в тарелку, глаза его округлились. Он посмотрел на Мэгги, опять обвел взглядом крекеры, ткань для занавесок, шитье Руби.
Мэгги почувствовала, как запылало ее лицо, и поняла, что эта краска ее выдает.
— Мэгги?! — Он выглядел совершенно ошеломленным.
— Присядьте, мистер Стюарт. — Опал подвинула ему кресло и тянула его за рукав, пока он не сел. — Вы в шоке?
— Мэгги?
Никакого отклика с ее стороны. Пусть уезжает в свою Японию! И прекрасно! Она предупреждающе обвела взглядом присутствующих в комнате.
— Мэгги, скажи что-нибудь.
— Счастливого пути.
— Мэгги, я люблю тебя!
Он действительно чувствовал себя виноватым, если сказал это перед лицом ее родни. Плохо, что они не услышали этого раньше. У них сложилось бы совсем другое впечатление.
— Я собирался сказать тебе об этом… когда ты сбежала.
— Нет, это ты из тех, кто сбегает.
— Я… Если б ты сказала мне… — Он запнулся. — Вот почему ты так… — Вскочив с кресла, он пересек комнату и бросился перед ней на колени. — Мэгги, это все меняет.
— Не ребячься.
— Мне все-таки надо завтра ехать в Японию, но я кое-что сделаю. Пусть это займет у меня пару недель, но я вернусь. — Он взял ее за руки: — Я люблю тебя, Мэгги. И хочу, чтобы мы поженились. Ты выйдешь за меня замуж?
Ей послышалось какое-то хлюпанье. Ни одна из Сокровищ никогда такого не знала? Это все шоу. Он не вернется.
— Спроси меня об этом через пару недель.
— Но, Мэгги, ты просто обязана решить вопрос о расцветках для свадьбы. Мы не можем больше откладывать это. — Опал развернула один из свадебных журналов, пытаясь соблазнить Мэгги, которая маленькими глотками пила свой травяной чай.
— Не понимаю, к чему все эти хлопоты. Он не вернется.
— А я склонна думать, что он вернется, Магнолия, — возразила Перл, просматривавшая меню джефферсонвильского Народного клуба, стараясь, упаси Бог, не напомнить им о недавнем фантастическом спектакле с участием японцев.
— Он — голубоглазый янки, а они никогда не возвращаются.
Женщины замолкли.
— Ввиду твоего интересного положения я не обращаю внимания на твою выходку, — сказала Перл.
— Если выбрать рукописный шрифт, — перевела разговор в другое русло Руби, — то можно отпечатать приглашения на свадьбу Мэгги на лазерном принтере. — Она показала образчик белого официального приглашения.
— Я думаю, нет. Это должна быть свадьба на весь Джефферсонвиль, а значит, приглашения надо гравировать, — заявила Перл. — Не вижу причины, почему бы тебе не напечатать хотя бы меню, Руби. — Она шла на компромисс — вещь совершенно неслыханная еще несколько недель назад.
— Напрасно тратите время, — сказала Мэгги. Она говорила это и раньше, но никто не хотел ее слушать. Или не слышал теперь.
Свадебные приготовления стали постоянной темой бесед за чаем в те бесконечные дни, пока отсутствовал Кайл.
Они действительно думали, что он вернется. Как они утверждали, он звонил дважды, но оба раза она спала, и он не разрешал будить ее. Возможно, они сами все это выдумали.
— Знаешь, Мэгги, если ты сегодня не выберешь цвета для своей свадьбы, мы выберем их сами.
— Прекрасно, тогда я выбираю оранжевый и багряный: уж если мне придется чувствовать себя больной, то я хочу, чтобы каждый тоже чувствовал себя больным.