— Ты должна взойти на восходе солнца, — вздохнул Фицрой. — Думаю, это будет выглядеть краше всего.
— Знаю, — кивнула я. — Поверь, знаю. Просто надо подготовиться, — я посмотрела на своё разрушенное платье, а потом перевела взгляд на Наоми. Да, она и вправду могла мне помочь — но если я хотела выглядеть идеально…
Я должна была запереть её в подземелье. Никогда не говорить с нею. Но Мадлен была лучшей в своём деле — и я должна была обратиться к народу.
К тому же… К тому же, что-то во мне боялось за неё. Я хотела её видеть, хотела принять помощь — доказательство, что она не столь ужасна, как мне казалось. Искупление за массовое убийство.
И я и вправду постучала в дверь Мадлен. Она открыла — элегантная, как обычная. Я смотрела на этот каштановый мёд волос, чувствуя, как останавливается сердце — смотрела в яркие глаза, видела расправленные плечи. Такая же нежная — пусть и грустная, — улыбка. Всё та же Мадлен. И одного взгляда хватало, чтобы забыть обо всём, что я знала.
— Фрея? Ты в порядке?
Я обошла её кругом, входя в комнату — здесь пахло масляной краской и скипидаром. На каменной стене в дальнем углу красовались прекрасные цветы, на холме возвышалось поместье, в поле паслись овцы, в закате бились океанские волны. Мадлен должна была рисовать без остановок с той поры, как я её заперла. И кисть скользила по импровизированному холсту, выражая всю неопределённость будущего. Вот только сейчас на ней не было ни капли краски.
— Мне нужна твоя помощь. Хочу выглядеть, как королева.
— Ты уже королева.
Я покачала головой.
— Сделай меня великолепной. Богиней в лучах утреннего солнца. Ведь ты можешь?
Она легко, солнечно улыбнулась.
— Могу. Конечно же, могу.
Её пальцы скользнули по платью — оно упало к ногам, — и волосы мои легли идеально. Звезда Валанте камнем застыла на шее. Лёгкие тени легли на веки, ловя свет. И я чувствовала себя в безопасности, зная, что это Мадлен — она всегда делает всё идеально, — а потом она отступила, вскинула руки, будто бы показывая — туда! — и я вспомнила обо всём, что она натворила. Обо всём, в чём была замешана — но от того моё отражение не стало хуже.
Я была идеальна. Прекрасна. Желудок сжимался от одной мысли о том, что она сделала — но я смотрела на настоящую королеву, с прекрасными цветами в волосах, со сверкающей тиарой на головой. Работа Мадлен — нет, даже не так, творение Мадлен. Я ненавидела её — за всю ту боль, что она причинила, — но не могла её не любить. Не могла подавить это отвратительное чувство. Не могла отрицать то, насколько она была мне близка. Не могла забыть, как Мадлен сделала меня такой — и как научила меня жить.
— Спасибо тебе, — тихо сказала я, — это идеально, — и, не проронив больше ни слова, выскользнула из комнаты.
Небо светлело, но солнца ещё не было. Всё затихло — казалось, оставшиеся в столице люди притаились, спрятались в своих домах, надеясь на лучшее. Ни солдат на улицах, ни стражи — все они на стенах, готовые к бою.
Моя повозка подпрыгнула на камне, замерев перед городскими вратами, и я вышла наружу. Замерла перед ступеньками, глубоко вздохнула. Сегодня не говоритьь — смотреть. Спокойно. Уверенно.
Я поднималась вверх по лестнице, стуча каблуками по камням. На самом верху в сторожевой башне меня ждал Расмус Холт.
— Ваше Величество, — промолвил он. — Всё готово.
— Хорошо, — я оглянулась через плечо на светлеющее небо — и возблагодарила градостроителей. Главные ворота — туда должны были ударить люди Стэна, — смотрели на запад, и атакующие солдаты утром смотрели на восходящее солнце. Строители намеревались ослепить их — но сегодня солнце послужит для другой цели.
— Да прибудут с вами Забытые, — выдохнул Холт.
Я кивнула — и одна ступила на стену. Вдоль крепостных валов были, конечно, мужчины — но для защиты их всё равно слишком мало.
Армия Стэна шла с запада. Множество солдат — одни верхом, другие пешие, медленно шагали вперёд, словно одно их присутствие должно было заставить меня сдаться. Они казались хаосом оружия и доспехов — старые турнирные шлемы, кольчуги, кожаные сапоги, брошенные старыми армиями…
Я дошла до центра стены — и повернулась к полю. Вокруг меня расположилось множество кристаллов и хрустальных призм — по обе стороны на стенах.