Мой взгляд упал на бутылку кагора, стоявшую на подносе прямо у меня перед носом. Я схватила ее и, повернувшись, с безумной яростью запустила в Судопольского.
Тот, еще неустойчиво стоявший на ногах, получил неожиданный удар в голову и вторично завалился на пол. Я подскочила к нему и принялась пинать ногами, вымещая накопившийся гнев. А потом я увидела нож, валявшийся рядом с телом, и, схватив его, замахнулась.
Я целилась в сердце, но чья-то рука перехватила мою и вырвала нож. Я взвыла и, не глядя, лягнула наглеца.
– Лера, успокойся! – это был Андрей, он с силой прижал меня к себе спиной, не позволяя вырваться, хотя я еще какое-то время усиленно трепыхалась. – Все, Лера, все! Нам больше никто не угрожает! Умоляю тебя, очнись!
Наконец до меня дошли его слова, и ноги мои подкосились, я зарыдала – теперь уже от ужаса перед тем, что едва не натворила. Андрей развернул меня и спрятал в объятиях, загораживая от всего мира.
– Все, милая, все, – бормотал он мне в волосы, – уже все хорошо!
От него исходили ощутимые волны спокойствия, я притихла, осознавая себя заново. В кольце этих надежных рук было невероятно уютно и тепло, но я отдавала себе отчет, что у нас нет времени на потакание слабостям, и отстранилась первой.
На глаза мне тотчас попали кровавые пятна, выступившие на его рубашке. С тех пор, как я их впервые заметила, они увеличились в размерах и были насыщенного алого цвета.
– Ты ранен! Тебя надо срочно перевязать!
– Пустяки, – Андрей отступил на шаг и в свою очередь осмотрел мою шею. – У тебя тоже все в порядке, небольшая царапина.
Я схватилась рукой за горло, под пальцами было липко, но, как ни странно, ничего не болело. Похоже, он прав: всего лишь мелкая царапина. Андрей тем временем подошел к Степану и проверил пульс.
– Жив?
– Жив. И второй тоже, – заверил Андрей, перемещаясь к Кондрату. – Знакомое лицо, он-то как сюда угодил…
– Это из-за меня, – насупилась я, – у меня язык без костей. А тот «рыбак», что снаружи, на крыльце, что ты с ним сделал?
– Спать положил, – Никольский уж слишком долго возился над Кондратом, а когда я заметила, что парень зашевелился и открыл глаза, то отскочила подальше, освобождая место для новой драки. Вот только Андрей больше сражаться не желал.
– Коня, ты как? – мирно поинтересовался он у десантника, со стоном усаживающегося на полу. – Прости, что помял немного.
Он еще извинялся!
– Андрей, что ты делаешь?! – вскричала я, возмущенно.
– Он помог мне, я помогаю ему, чего непонятного? – откликнулся Никольский.
– Да он же тебя сейчас убьет!
– Уже нет, морок схлынул, Степан без сознания. Лера, бегом собирай вещи, ничего тут не оставляй! Ни одной тряпки, ясно?
Я бросилась выключать компьютер. Одна только мысль, что Денис очнется и вновь примется в нем копаться, выискивая, за какую бы мою слабость ухватиться и шантажировать, приводила меня в бешенство.
– Блин, – выругался Кондрат (на самом деле он сказал совсем другое), и, кое-как поднимаясь, оглядел соловыми глазами комнату: – Где я? Дрюш, это ты, что ли?
– Мы в «Карельском чуде». Но отсюда пора линять, – Андрей встал и подобрал скотч, валявшийся на полу (катушка свалилась со стола во время борьбы). – Идти-то сможешь?
– Смогу, ясен пень, – Кондрат оперся на стенку и мотнул головой, как пес, стряхивающий воду. – Как я сюда попал?
– Потом расскажу, помоги мне лучше!
Вдвоем они проворно спеленали Дениса и Степана, пока те не очнулись. Кондрат, разглядев хорошенько лицо старика, присвистнул:
– Да это же он, на лесопилке!..
– Знаю, – Андрей со вздохом распрямился, подхватил со стула мой рюкзак и просунул в лямки руки. – Лера, ты готова? Платье разорванное тоже забери!
Кондрат отобрал у меня портфель с компьютером и проворчал:
– Зачем нам вещи? Налегке надо уходить.
– Так надо! – отрезал Андрей, – Ни одной нитки этим нюхачам оставлять нельзя. Найдут по ним запросто.
– Че, серьезно? – Кондрат подобрал со стола ожерелье Юмалы. – Это тоже забирать?
– Это оставь!
Андрей взял меня за руку, и я тотчас воспользовалась возможностью осмотреть рану на его плече. Не слушая возражений, расстегнула ворот, подвинула лямку рюкзака и оттянула ткань рубашки, обнажая плечо. Кажется, пуля прошла по касательной, ничего серьезного не задето, но толком я увидеть ничего не успела, потому что Андрей не пожелал стоять спокойно, а повел меня к выходу.
– Почему ты не хочешь забрать ожерелье? – спросила я, выбираясь вслед за ним на крыльцо. – Оно же принадлежало твоей бабушке. Ты имеешь на него полное право.