– Так Иван ее обыскивал. Доверяй, но проверяй. Мы это предвидели. Тут единственный выход - замаскировать артефакт под слоем волшебного взвара, чтобы никто его не почувствовал.
– Почему волшебного? Вы читали над ним заклинания?
– Конечно. Вера занималась магией сейда и умеет варить настоящие зелья. А Иван специально тебя не кормил и не поил, уповая, что жажда ломает и менее стойких. Ты бы иначе ничего не стала пить, верно?
– Да. Хитрый план. Скажи, а ты тоже умеешь варить зелья?
– Это считается женским занятием, но я его не гнушался. Однако честно признаюсь, что Вера меня превзошла. Она даже приворотное зелье умеет варить. Настоящее.
– А такое существует?
Макс хмыкнул:
– Оно влияет на правую половину мозга, стимулируя дофаминовые системы. Любовь это гормоны, Лера. Если ты мечтаешь, чтобы объект твоих чувств был рядом, это работа окситоцина и вазопрессина. А когда скучаешь по партнеру, его запаху и голосу, то это выделился кортикотропин. Но приготовить такое очень сложно. Особенно, чтобы на всю жизнь.
– А ты готовил?
– Мне оно без надобности.
– Но ты же чем-то опаивал меня. Ведь так?
– Но только не приворотным зельем, за кого ты меня принимаешь? – Макс сделал вид, что оскорблен до глубины души. – Я делал тебя сильной, Лера. Раскрывал твой дар. И признайся, что мне это удалось. Мне нужен был соратник и воин, а не покорная любовница с мозгами пьяной курицы.
Я фыркнула.
– Это не означает, что ты мне не нравилась. Очень даже нравилась, но любовь – искусственная или натуральная – делает слабым.
– Нет, любовь это сила, – не согласилась я. – Я знаю.
– Значит, тебе повезло. – К моему удивлению, он не стал больше спорить.
– Ты просто не приглядывался к своим девушкам. Наверняка кто-то из них любил тебя по-настоящему, – сказала я, желая его приободрить. – Да хотя бы Вера Тополева. Ты точно ей небезразличен. Она так тряслась, боялась быть застигнутой на месте преступления, ты бы только видел! Это не поступок из благодарности или симпатии ко мне, она шла на жертвы исключительно ради тебя.
– Мы с ней просто друзья.
– Ты с ней спал.
– В общепринятом смысле слова, нет, – Макс вздохнул. – С жрицами не спят. Им служат.
– Она что-то чувствует к тебе, это совершенно точно.
– Вера считает, что ты спасаешь ей жизнь. Ведь у нее никогда не было и не будет твоих возможностей. Иван бы ее использовал и выкинул, как ненужную тряпку. Это не любовь, Лера, а всего лишь расплата. Она возвращала тебе долг. По такому принципу подают нищим, откупаются от беды.
– Она видела Андрея?
– Нет, но я понял, на что ты намекаешь. Ты считаешь, что Вера помогла потому, что перклат сохранит мне жизнь, а ты ей не соперница, так как влюблена в другого? Но это чушь. Я допускаю, что нравлюсь ей, но если бы я был кем-то другим, не сыном Чудинова, не наследником колдовского рода из Черных Выжиг, то Вера не обратила бы на меня ни малейшего внимания.
– Мне кажется, ты ошибаешься.
– Я знаю ее лучше, чем ты. Возможно, она предпочитает меня, а не Стародубцева в моем теле, это тоже нельзя исключить. Но это все равно разумный расчет, точно тебе говорю.
– Ладно. Когда-нибудь ты встретишь девушку, которая полюбит только тебя.
– Это пророчество любимой жрицы Юмалы? – спросил Макс с иронией.
– Считай, что да.
– Что ж, раз так, мне остается лишь смиренно подождать.
Я неожиданно широко зевнула и смутилась.
– Извини.
– Не за что, все правильно, поспи, – сказал Макс. – У нас есть еще как минимум полчаса. А я займусь тобой основательнее. Это максимум, что я могу для тебя сделать.
Он передвинул руку на мою шею и стал водить пальцами по камням ожерелья. Сквозь полузакрытые веки я видела, как вспыхивали и гасли на них маленькие искорки. Я все дальше уплывала в сон, и это был первый раз, пожалуй, когда я не возмущалась, что не в состоянии сопротивляться обволакивающей воле Чудинова. Я знала, что его колдовство пойдет всем на пользу. Если мне надо стать уравновешенной и спокойной, я ею стану – любой ценой!
ГЛАВА 43, в которой я участвую в купальском ритуале
ГЛАВА 43, в которой я участвую в купальском ритуале
Снаружи стремительно темнело, и скоро в комнате повисла такая густая тьма, что я больше не видела Макса и выражения его глаз, но, по-моему, он был этому только рад. Чудинов явно устал. Он не жаловался, но, поделившись со мной последними крохами собственной силы, влив в меня все эти тонны спокойствия, он превратился в жалкую тень. Я не была уверена, что мне стоит выражать ему сочувствие. Он скрыл от меня подробности конфликта с Иваном, но та стычка даром не прошла. Скорей всего, Андрей был прав: Стародубцев вывел бы Максима из строя в любом случае, вот только Макс стыдился своей беспомощности. Ему было слишком непривычно во всем зависеть от других. Он хорохорился, но подозреваю, умирать ему было так же страшно, как и мне. Мы оба надеялись на чудо. Однако если я могла хоть как то влиять на ситуацию, от Макса уже не зависело ничего. Он даже не мог воспользоваться ожерельем, чтобы исцелить сломанное ребро. За него это рассчитывал сделать Иван, призвав на капище Юмалу. Конечно, я постараюсь подобного не допустить, но как жаль, что залежи шунгита мешали мне действовать прямо сейчас! Противные старики все предусмотрели.