Я хотела ответить ему что-нибудь резкое, но смолчала. Полно, существует ли сам Иван? Не бес ли это, сидящий за левым плечом и внушающий ложные бредни? Да может и нет его, он лишь кажется мне.
– Ты сомневаешься в моих словах? – не унимался Иван. – Может, ты думаешь, что я призрак, галлюцинация? Так нет ничего проще проверить, существую ли я — просто оглянись! Посмотри на меня, Валерия! Убедись, что я с тобой честен. Дотронься до меня!
Я и впрямь едва не оглянулась, удержалась в самый последний момент. Не знаю, зачем я верила Максу. Он действительно мог обмануть, а Андрей был далеко… пусть даже Макс вернул мне перклат, это тоже могло быть обманным ходом, чтобы усыпить бдительность…Но я приняла решение и не хотела отступать.
Я шла и понимала, что нахожусь на границе миров. И даже не потому, что портал вот-вот откроется, а потому что так было всегда. В Карелии грань между правдой и вымыслом вообще стирается. Я шла между небом и землей, между огнем и водой, по заросшей мхом влажной тропинке, мимо факельных плакучих огней, мимо гигантских цветущих папоротников, мимо высоких сосен, напоминающих свечи — и это была тысячелетняя дорога в вечность. Сейдова тропа, иной мир, другое измерение, нехарактерный для цивилизованного человека взгляд. Для меня прежней это было недоразумением, пугающей нелепицей, насилием и потерей здравого смысла. Но для меня сегодняшней вся церемония приобрела воистину сакральный смысл. Нет, дело не Иване, дело в атмосфере, в истоках, в исконном чуде. Сам Иван, я была в этом уверена, не понимал смысла того, что творил. Он рвался к власти, к вечной молодости и силе, а все это было у него изначально. Как было это и у меня, и у каждого. Открывать портал в поисках сокровенного знания бессмысленно. Знанием владеют не только пропавшее племя чудей, скрывшееся в волшебных полых холмах. Наш мир точно так же полон чудес, он кочует в веках и таит неведомую силу, хотя открывается лишь достойным.
Я подняла вверх лицо, к клубящимся над головой грозным тучам. Среди этой чистой, концентрированной веры просто не может не проявится божественное. И потому Юмала тут почти материальна…
В небе послышался стрекот вертолета, я поискала и увидела железную птицу, из которой, как когда-то в Муштокаски, на тросах спускались вооруженные люди.
– Лера, сойди с дороги!
Андрей выступил прямо на тропу, в руках у него была винтовка – как в моем видении. Андрей протягивал ко мне руку, но при этом недовольно хмурился.
– Ты разве не понимаешь, что опять поступила необдуманно? Кому ты поверила? Ты не должна тут находиться, не должна носить это чертово ожерелье!
Ожерелье при этих словах откликнулось яростным огнем, опалившем щеки. Запульсировал и перклат, и мне пришлось схватиться за грудь, чтобы оттянуть его сквозь ткань и не обжечься. Но, тем не менее, я по-прежнему шла вперед, стараясь не сбиваться.
– Лера, сколько раз повторять, подойди ко мне!
Но сам Андрей не двигался, и я, охваченная сомнениями, все же проигнорировала его. Обошла, не глядя в глаза. Настоящий Андрей не стал бы мне приказывать таким жутким истеричным тоном, не стал бы заманивать прочь от сейдовой тропы. Он знал, что мне суждено участвовать в ритуале и даже велел спрятаться в каменном круге, когда его восстановят. Но сначала до круга надо дойти.
– Если ты сделаешь еще один шаг, я выстрелю в тебя! – Никольский передернул затвором, и я успокоилась. Это был очередной морок, и понимание этого наполнило душу недостающим умиротворением. Я вскинула руку и намотала на нее невидимые молнии, уже кипящие внутри космической тучи. Движение пальцем – и вертолет над головой исчез, рассыпавшись черным пеплом. Да и не было тут никакого вертолета.
Я улыбнулась. Впереди уже вздымались черные скалы, открывая узкий проход. Я миновала мертвый лес – скрипучий и мрачный, достигла каменистого холма и подобия ступеней, ведущих наверх. Я почти дошла…