Люди с факелами остались позади. Проход между гигантскими блоками был настолько тесен, что я касалась раскинутыми руками шершавых глыб. На капище шло некое действо, и до меня долетали обрывки голосов, вскриков, на темных камнях плясали отсветы гигантского костра, но тут, у подножия, я была совсем одна. Я могла бы удрать, юркнуть в небольшую щель и затаиться в лесу. Никто бы не помчался меня догонять. Но я упорно шла вперед. Сила с каждым преодоленным метром вливалась в меня, ее поток ширился, бурлил, я не ощущала ни усталости, ни страха. Я была уверена, что смогу все повернуть по-своему.
Мне захотелось выяснить, где в настоящее время находится Андрей. Если тот, с винтовкой, был всего лишь глюком, то что случилось с настоящим? Я вспорхнула над холмом, обозревая окрестности. На капище горел высоченный костер, искры от него летели далеко и резво, потому что ветер трепал языки пламени, заставляя толстые поленья, поставленные вертикально, трещать и плеваться сгустками огня. Вокруг костра стояли люди в обычных одеждах, их было мало – совершенно точно тут была лишь малая толика городских. План Самойлова все же сработал, им удалось подавить передачи, и почти никто не пришел на праздник. Я довольно потерла руки: какие они все молодцы!
В лесу, на склоне холма, среди камней и обвитых лишайником мощных стволов притаились тени. Я плохо различала их, но понимала, что это живые существа, готовые нести смерть. Военные. Вооруженные. Сливающиеся с природой агенты существующего порядка. Они наблюдали, ждали, таились – но ничего не решали сами. Андрея среди них не было, и я поднялась еще выше…
Горячий космос плескался у моих ног. Планеты вращались, соединяясь в причудливые конфигурации. Я залюбовалась, заслушалась прекраснейшей музыкой, и ненадолго отвлеклась от происходящего на грешной земле, где разворачивалась очередная часть купальского ритуала...
00000000000
...Я медленно поднималась по ступеням на холм. Три моих семенящих шага приходилось на одну гигантскую ступеньку. Ветер трепал одежду и норовил задрать подол. Он пригнал сверху запах дыма и благовоний. С запада надвигалась темная уродливая туча. Ее нижние слои горбились фиолетовыми наростами, а в глубинах что-то непрерывно сверкало и гудело. Я не видела молний, они не прорывались сквозь мутную пелену, но грозный рык пробирал до костей.
В одиночестве мне долго оставаться не позволили. Как оказалось, люди с факелами шли за мной на некотором расстоянии (я их не видела, поскольку не оглядывалась), и едва мы выбрались на широкую площадку, они сразу же окружили меня. На несколько минут с моего одурманенного разума спала пелена, и я вполне трезвыми и ошарашенными глазами обвела капище. Вроде бы только что шла мимо мрачных черных стен и вот уже на месте... Ой, мамочки!
Люди в синих балахонах подхватили меня под локти и подвели к резному деревянному трону, установленному перед бассейном с темной водой. Трон был огромен, вычурен и контрастировал с несуетной простотой остального капища. Чужеродный элемент, ошибочный анахронизм и торжествующая вульгарность. Я подумала, что Иван проиграет не только потому, что позарился на недостижимое, а потому, что вместо полета гения, вместо законной справедливости и реставрации ветшающего бытия, он предлагает примитивный передел и вопиющую пошлость. Да и его прославленная близость к духам стоила дешево. Людям не нужно сбиваться в озверелое стадо, чтобы поговорить с богами.
Я сидела на жестком ложе резного трона и затравленно оглядывалась. Справа, недалеко от каменной арки в виде буквы П, возвышавшейся позади каменного стола, была возведена трибуна для зрителей. Их лица прятались под тенью капюшонов, но, судя по фигурам, там были как женщины, так и мужчины. В проеме арки мелькали белые смазанные тени: там танцевали (и по всему, уже давно) в безумстве опьянения немногочисленные танцоры. По другую сторону моего трона и напротив трибуны был сложен костер. Вокруг него тоже толпились люди. Сознание мое вновь стало куда-то уплывать – от животного ужаса или дымных трав, которыми был пропитан воздух. Голова, ставшая тяжелой, норовила опуститься на грудь, а глаза слипались.
Я постаралась встряхнуться, но все же пропустила, когда мои руки успели прикрутить золоченными веревочными канатами к двум шестам, врытым на обе стороны трона. И хотела бы я теперь встать – не смогла. Хоть и не чугунные цепи, но держали веревки прочно. Они были тяжелые, и, даже лежа на подлокотниках, запястья ощущали их немалый вес. Шесты венчали плоские железные тарелки, в которых неторопливо разгорался огонь. Ладно, Макс меня предупреждал: все это не имеет значения, моя сила не в мышцах. Я очень надеялась, что энергии перклата хватит на все задуманное Андреем.