– Подписывайте, Валерия Сергеевна, это даже не обсуждается, – поторопил меня Самойлов. – И повторяю: никому не рассказывайте о своих приключениях. И тем более не смейте ничего публиковать. Даже фотки в Инстаграмме с берегов Варозера, вам понятно?
Я закивала, хотя и была растеряна подобным поворотом.
– Как вы и сами наверняка понимаете, в ближайшее время вы вернуться в Москву не сможете. Но в пределах области и даже, пожалуй, республики можете передвигаться свободно, предварительно уведомив власти о цели и сроках поездки и получив соответственный пропуск.
– Почему я не смогу вернуться в Москву? И когда смогу? – поразилась я. – С этим-то какие проблемы?
– До завершения операции эта территория объявлена закрытой зоной. Здесь очень много людей, обработанных «Магдалиной», и пока мы не выведем из них препарат, пока не разберемся, нет ли среди граждан «террористов замедленного действия», никто город не покинет. Но вас все это коснется в меньшей мере, учитывая вашу добровольную помощь и заслуги. Как только появится возможность, вы получите разрешение на отъезд. Чтобы не возвращаться больше к данной теме, оставьте, пожалуйста, координаты, по которым всегда вас смогут разыскать как здесь, в Карелии, так и в Москве.
Эти новости добили меня окончательно. Наши с Андреем планы на будущее и так висели на зыбкой ниточке, а тут еще и это. Я покинула участок почти в шоковом состоянии. Это что ж такое: мы все заперты тут, как в тюрьме?!
Возле джипа я Андрея не нашла и, в ожидании, уселась на лавку неподалеку. Сирень, окружавшая палисадник, отцвела, и кусты были усыпаны некрасивыми увядшими соцветиями. Я сорвала одну кисть и задумчиво ковыряла ее, пока та окончательно не рассыпалась на отдельные сероватые лепестки.
Как ни странно, город вокруг жил привычной жизнью, словно и не заметил перемен. Вот семейная пара шла с сумками из супермаркета, а их сын гонял вокруг на маленьком самокате. Вот бабулька уселась на скамейку возле почты, отдыхая. Вот голуби с воркованием крутились в пыли, склевывая время от времени какую-то шелуху. Правда, возле полиции было припарковано несколько армейских машин, да и молодых парней с выправкой на улицах прибавилось. Но вели себя они тихо, оружием напоказ народ не пугали, и на них, если кто и обращал внимание (как же без этого – чужаки да в маленьком городе!), то весьма деликатно.
Очень скоро, однако, я своим ожиданием стала тяготиться. Появилась тревога за Андрея. Я догадывалась, что сейчас он общается с собственным руководством, и разговор наверняка не из легких. А вдруг его обвинят в чем-то и запрут в кутузке (я уже никому не доверяла) или ушлют выполнять долг в другую область, а я останусь тут одна?!
Из нервной прострации меня выдернул капитан Угрюмов, которому я обрадовалась, как родному. Уж он-то наверняка владеет темой и может поделиться со мной соображениями, как быть дальше. Капитан был облачен в форму защитного цвета, но отсутствие остальной экипировки обнадеживало. Получалось, что сейчас он не на задании или подвохов от окружающих не ждет.
– Рад видеть вас в здравии, – Виктор Угрюмов с улыбкой плюхнулся на мою скамейку. – Еще вчера хотел вас встретить и пожать мужественную руку, но Андрей не пустил дальше калитки. Сказал: «Лера спит, и если ты ее своими воплями разбудишь, ты мне больше не друг».
– Прямо так и сказал?
– Я немного утрирую, но смысл был именно таким. Он оберегал ваш сон как зеницу ока. Как ваши дела, Валерия? Надеюсь, отоспались и готовы к новым подвигам?
– Да, все хорошо. Но от дальнейших подвигов я бы все-таки хотела слегка дистанцироваться. Мне требуется перерыв.
– Понимаю. Однако как будущая жена бойца из экспертного отряда по чрезвычайным происшествиям вы должны быть готовы ко всему и в любое время суток. У вас же с Андреем все серьезно?
– Да, более чем. Но дату свадьбы мы еще не назначили, – сказала я, слегка розовея.
– И не назначите, скорей всего, пока не побеседуете с его новым командиром. Благо он тут, в городе, и ни в чем дурном не заподозрен. Так что все быстро вам организуют.
Я насторожилась.
– А что, у вас в отряде такие правила, без одобрения командира даже жениться запрещено?
Виктор дурашливо дернул плечом:
– Жениться-то ему никто не запретит. Легче железнодорожный состав на полном ходу пальцем остановить, чем нашего Шамана отговорить от свадьбы с вами. Он долго вас разыскивал и теперь с пути не свернет. Но вы же догадываетесь, что с Андреем все несколько сложнее, чем с другими парнями. А вы еще и журналистка, лицо априори не совсем благонадежное в плане сохранения секретов. Вам предстоит всю оставшуюся жизнь держать язык за зубами, про мужа не болтать, даже какого цвета у него носки. И расспрашивать его ни о чем нельзя. Если что-то можно вам знать, он скажет. А если промолчит, значит, не положено. Вот про все это начальство и будет с вами разговаривать.