– Я надеюсь, вы опять утрируете.
– Если бы.
Я нахмурилась.
– Витя, вы знаете, где сейчас Андрей?
– Знаю. Вывеску вон там видите? «Пункт проката». А внизу: «Закрыто на ремонт». Это наш оперативный штаб.
– И долго Андрей еще будет там находиться?
– Может, и не долго. Я отговорил его от одной большой глупости, которую он собирался сделать, и смею надеяться, он меня послушает. А раз так, выйдет быстро.
– Вы о чем?
– Об отставке. Это же он из-за вас собрался уходить, я верно понимаю?
– Не совсем, это его инициатива. Андрей и раньше, насколько мне известно, мечтал сменить профессию.
– «Мечты-мечты, где ваша сладость?» – с протяжным вздохом процитировал Угрюмов. – Если его тогда не отпустили, то сейчас и подавно. Не вовремя это, Валерия. В стране все в подвешенном состоянии, полетели многие головы, аресты идут днем и ночью. А тут он со своими закидонами. Это будет выглядеть и подозрительно, и не патриотично.
– Андрей и так много сделал, его можно хоть не надолго оставить в покое.
– Позже – может быть, но не сейчас. Кто все это разгребать будет? К тому же, уверен, Шаман на повышение пойдет. Полковник Андрейченко, которому была поручена координация в Койвуяги, самое ответственное лицо, можно сказать, оказался завербован Стародубцевым. Кстати, именно из-за него Миша не смог вас тогда у церкви перехватить, опоздал. Теперь думаем, нарочно полковник его отвлек. Так вот, из-за Андрейченко в нашем ведомстве такое светопреставление началось, что даже предположить сложно, чем все закончится и закончится ли вообще.
– А что, Андрея прочат на его место?
– Да бог с вами, – Угрюмов удивился, – но там вся цепочка расползлась. Многие скрываются, неразбериха полная. А еще вчера с самого верху поступил недвусмысленный приказ: всех, кого не удалось взять с поличным, ликвидировать на месте. За попытку сопротивления силам правопорядка и как потенциальных террористов. Подкрепление к нам уже летит. Новое начальство поскорей хочет выслужиться, доказать свою лояльность и роет номом землю. Ему нужны конкретные враги и стрелочники. И руки у них развязаны.
– Это что же – лицензия на убийство? – ахнула я, – Без доказательства вины, без следствия и суда.
– Неблагородно? Согласен, – кивнул капитан. – Но речь о государственном перевороте. Несостоявшемся, к нашему счастью. Никто не будет ждать, когда из зала суда выйдут вчерашние подсудимые, хлопая по плечу довольного адвоката. Уверен, что даже не все арестованные до суда доживут. Простите, но вы должны понимать: если Андрей полезет сейчас к руководству под горячую руку со своими требованиями, он наживет кучу неприятностей. Я потому и пришел к вам. Не торопите его, Валерия! Не приведи бог, повесят еще на него всех собак.
В который раз мне стало страшно от соприкосновения с «правдой жизни». Я думала, что все позади, что нас ничего уже не коснется, но Андрей, скорей всего, просто берег меня, опуская подробности.
– Хорошо. Я вас поняла, – произнесла я помертвелыми губами. – Но это же не выход, понимаете? Андрей и сам не согласится участвовать в неприкрытой бойне. Неужели вы предлагаете мне уговаривать его стрелять в людей?
– Если любите и если он вам дорог, то уговорите. На самом деле, это не так и сложно. Вы живете в розовом мире и полны наивной веры в человека, а мы с ним жили и до сих пор живем на войне. Это хорошо, что вы смотрите на вещи по-другому, вы уравновешиваете его и даете отдушину. Вам не доводилось собирать фрагменты тел, разорванных бомбой шахида. Вы не видели якобы «самоубийц», которые сами, как считала полиция и суд, наложили на себя руки. Убийцы и сволочи для вас далекие персонажи, такие же далекие, как звезды на небе. А для нас они реальность. И Иван Стародубцев был всего лишь один из них. Но если вы хотите сделать Андрея счастливым, то должны понимать, что он собой представляет и что именно его ведет по жизни. Не переделывайте его под себя, не заставляйте стать лучше, чем он есть, а примите настоящим. Он может сколько угодно твердить, что мечтает жить на природе отшельником, но его прошлое все равно его настигнет – в любой чаще, рано или поздно. Поверьте, я знаю, что говорю. И хорошо, если он отделается обычными ночными кошмарами.