– Я ждал целый день, когда мы наконец-то переделаем все дела и останемся вдвоем. Только с тобой я становлюсь человеком, который мне и самому нравится.
– Ну, раз так, тогда бог с ним, с чаем, – улыбнулась я, вставая.
Мы целовались у стола, у печки, в коридоре и на лестнице. Андрей продолжал вгонять меня в краску, рассказывая обо всем, что ему приходило в голову. Он описывал мне меня, все, что видел и что ощущал, признавался без конца в любви, и голова моя окончательно пошла кругом. Он казался мне незнакомцем, который вдруг открылся с удивительной и волнующей стороны. И мне самой тоже захотелось стать немного другой, приятно удивить его тоже.
Этой ночью я узнала много нового о человеке, в которого влюбилась, и узнала много нового о себе.
И только о том, что написал Сигурд в смс-ке так и осталось для меня тайной.
ГЛАВА 45, в которой я выбираю в третий раз
ГЛАВА 45, в которой я выбираю в третий раз
30 июня, вторник — 1 июля, среда
Улучив минутку за завтраком, я спросила Андрея, что мне делать дальше с «заветным словом».
– А что тебя смущает? – поинтересовался он с набитым ртом.
– Я ведь больше не смогу ...кхм, ворожить. Может, вернуть тебе обратно?
– Ворожить в эпичных масштабах, конечно, ты не сможешь, но сил и уверенности слово тебе придаст. Мало ли, – туманно ответил Андрей.
– Думаешь, мне оно еще пригодится?
– За тобой остался третий выбор. Вдруг он окажется не менее сложным, чем предыдущие.
– Как третий? А разве я не выбрала в третий раз на капище в Купальскую ночь? – поразилась я. – Мне казалось, я там сделала все от меня зависящее…
– Вот именно, ты действовала так, словно у тебя не было другого выхода. Но его и не было. Ты четко следовала по заранее намеченному плану. Но когда-нибудь ты вновь окажешься на распутье, и тебе придется выбирать по-настоящему. Так что пусть заветное слово побудет у тебя. Потом его детям или внукам передашь.
Андрей оделся и ушел в штаб, куда его вызвали спозаранку. Я проводила его до крыльца, вернулась в горенку и со вздохом уселась у окна, рассеянно любуясь, как в дорожной пыли купаются воробышки. Разговор о детях заходил в последнее время слишком часто, и этот вопрос начал меня по-настоящему интересовать. С таким богатым «наследством» нашим детям понадобятся грамотные наставления отца или другого учителя, сама я воспитать правильно их не смогу – не знаю ничего. Конечно, это дело отдаленного будущего, но мне бы не хотелось, чтобы малыши повторяли ошибки Андрея, уже заведшие его в тупик, из которого трудно выбраться.
День я провела в глубоком одиночестве. Андрей как ушел с утра, так и пропал, впрочем, он предупреждал, что раньше шести-семи вечера его ждать не следует. Но тишина и скука меня совсем не тяготили. Наверное, я даже была рада, что есть время просто посидеть с книгой в руке, не торопясь приготовить еду, почитать новости в интернете и хоть немного прийти в себя, сделать вид, что жизнь налаживается. Новая жизнь, которая будет не хуже старой.
После обеда я долго и бесцельно бродила по двору, не решаясь выйти на улицу (да и не надо было мне никуда идти). Я любовалась птичьим пухом облаков, размазанным по светлому небу, играла с котятами, выпустила ненадолго порезвиться Юлу из вольера… Медленно, но я возвращалась к себе, училась не думать о былом и смотреть в будущее с надеждой.
А вечером Андрей принес какие-то документы, разложил их веером на обеденном столе и сказал:
– Это наши бумаги, дающие разрешение покинуть город. Меня ждут завтра к вечеру в Петрозаводске, буду работать пока там. А ты поедешь в Москву.
– Как в Москву? – возмутилась я. – Никуда я без тебя не поеду!
– Лера, – он взял меня за плечи и мягко поцеловал в задрожавшие губы, – так будет лучше. Пока есть возможность улизнуть отсюда, ей надо пользоваться. В Москве сейчас проще и безопаснее.
– А ты?
– А я приеду к тебе потом. Как смогу.
Я стиснула кулаки, захватывая и сминая рукава его светлой рубашки.
– Но я не хочу!
– По-другому нельзя. Помнишь свое последнее видение? Ты должна уехать, да и мне так будет спокойнее.
Мы поспорили и едва не поругались. Я уперлась, Андрей тоже, но из нас двоих уступать пришлось мне. Когда у Никольского закончились разумные доводы он прибегнул к запрещенному приему: к очередной раз признался мне в любви и попросил переждать непредсказуемые пертурбации в стране под присмотром близких мне людей – моих родителей.
– Ты даже не представляешь, как сильно я буду за тебя переживать, если ты останешься в Карелии, – сказал он. – Мне придется пропадать целыми сутками, а ты одна. Без поддержки и друзей, в незнакомом городе. Это ненадолго, максимум на пару месяцев. Да и созваниваться мы будем каждый день. Ты не успеешь соскучиться, как я за тобой приеду.